Осторожно поднявшись по лестнице, я обнаружил на мостике капитана и еще двух офицеров. Все они стояли у ограждения, пристально вглядываясь в происходящее на «Востоке». Бить в спину как-то не хорошо, но в бою выбирать не приходится. Тем паче что мы этих фрадштадтцев трогать не собирались, они сами к нам прицепились. Так что геройствовать, давая врагам шанс изготовиться к бою, было бы глупо.
Ближе всех ко мне оказался капитан, ему не повезло первому. Мой клинок вошел ему в тело между ребер с левой стороны. Командир «Пепла» шумно вздохнул, после чего его ноги подогнулись и он осел на дощатый пол мостика.
Стоявший рядом долговязый офицер успел инстинктивно вскинуть левую руку, которая и приняла на себя первый удар. Он дико закричал от боли, когда получил глубокую резаную рану плеча, впрочем, я быстро избавил его от страданий, вторым ударом пронзив ему грудь.
Третий офицер резво отскочил в сторону и выхватил шпагу. Ну вот, придется повозиться.
В следующую минуту мне пришлось убедиться в правильности выбранной линии поведения. Мой противник оказался на редкость умелым фехтовальщиком, и страшно даже предположить, что было бы, случись мне сражаться сразу с тремя противниками.
Он был среднего роста, самого обычного телосложения и двигался чертовски легко и изящно. Пожалуй, такого движения я не видел со времен дуэли с поручиком Сахно, но, как и в тот раз, мне было сейчас не до эстетического наслаждения.
Фрадштадтец атаковал первым и прекрасно использовал длину своей штатной шпаги, чтобы держать меня на расстоянии – мы на мостике сейчас были одни, и дефицит пространства не ощущался так остро, как в общей свалке абордажного боя. Тем не менее я тоже не лыком шит, потому бой получался равным.
За какую-то минуту мы обменялись пятью или шестью атаками, при этом он оцарапал мне правую щеку и верхнюю часть груди, а я дважды зацепил его рабочую руку в районе предплечья. Мой противник постоянно пытался провести колющий удар мне в голову, я в ответ взвинчивал темп и постоянно менял направление своих атак, пытаясь сократить дистанцию. В конце концов, мне удалось воспользоваться однообразием его тактики: во время очередной попытки воткнуть шпагу мне прямо в глаз я в полуприседе подбил фрадштадтский клинок вверх и быстро крутанулся юлой, намереваясь разрубить оппоненту живот. Выгнувшись каким-то невообразимым образом, он и сбежал глубокой резаной раны, но удержать меня на дистанции уже не смог.
Я распрямился в непосредственной близости от офицера островитян и, не мудрствуя лукаво, ударил его лбом в лицо. Мой противник отшатнулся назад, но уперся спиной в перила и пропустил еще два удара в челюсть эфесом сабли, после чего обмяк и повис на ограждении – нокдаун. В этот момент я легко мог оборвать жизнь неизвестного мне фрадштадтца, но из уважения к его фехтовальным навыкам просто схватил его за ворот и сбросил на дощатый настил, после чего пинком выбил у него из руки шпагу. Вот так-то!
Теперь можно было и осмотреться. Ага, а картина-то за эти минуты поменялась кардинальным образом! Остатки фрадштадтской абордажной команды были вытеснены с палубы «Востока», и сейчас по тем же самым абордажным мостикам на борт «Пепла» перетекал мощный поток синих таридийских мундиров. Думаю, по другую сторону от «Востока» со вторым фрегатом происходило то же самое. Если бы островитяне навалились на наше судно всей численностью своих экипажей, то могли бы получить преимущество, достаточное для победы, но как они могли предположить наличие у каких-то там купцов такого людского резерва?
Что ж, половина дела сделана. Теперь нужно не допустить мобилизации на рукопашную схватку находящихся на орудийных палубах канониров, и тогда получится, что мы разбили по частям превосходящие силы противника.
Между тем к занятому мной капитанскому мостику уже бежали наши солдаты, ничего не подозревающие о моих приключениях. Нужно было срочно позволить себя опознать, иначе примут за фрадштадтца да зарубят к чертям.
– Здесь все кончено! – крикнул я, появляясь наверху ведущей на палубу лесенки. – Давайте быстрее вниз!
– Ваше сиятельство? Вы как здесь оказались? – после секундной паузы воскликнул один из направлявшихся к капитанскому мостику солдат.
Как же все-таки приятно быть узнаваемым своими бойцами даже в горячке боя!
– Бегаю быстро! – весело гаркнул я, спускаясь вниз.
– Князь Холод с нами, ура!
– Ура! Ура! – подхватили десятки солдатских глоток.
– Вниз, братцы, вниз! Бой еще не окончен!
11
Вечером того же дня под удивленными взглядами зевак «Восток» и «Морская птица» вошли в чистяковскую бухту в сопровождении трофейных фрадштадтцев. Неплохой урон мы нанесли Короне, за один день лишив ее военно-морской флот сразу четырех фрегатов. Может, этот случай немного отобьет охоту у подданных так называемых Благословенных Островов искать легкой добычи, нападая на наши торговые суда. Пожалуй, стоит задуматься над идеей месяц-другой устраивать провокации в Южном море, запуская военные экипажи на торговых судах.
Впрочем, я опять забыл о своем положении человека, отстраненного от принятия важных государственных решений. Я теперь всего лишь губернатор провинции Рунгазея в Новом Свете и думать должен о благе подведомственных мне земель.
Команды наших кораблей были невероятно воодушевлены результатами нежданного морского сражения, а мысли о причитающейся каждому участнику доле добычи дополнительно согревали людям душу. Меня опять совершенно незаслуженно объявили главным творцом победы. Я не сильно сопротивлялся, хотя вся моя заслуга была лишь в сохранении спокойствия – при наличии батальона опытных вояк в трюмах «Востока» и «Морской птицы» отбить атаку островитян было не так уж сложно. А вот не имей я такого козыря в рукаве, пожалуй, моя песенка была бы спета.
Приблизительно в том же ключе высказался лейтенант Джеральд Хопкинс – тот самый фехтовальщик с «Пепла», составивший мне компанию на капитанском мостике фрегата. Он считал, что и его я одолел не по правилам и в сражении мне просто повезло. В ответ я справедливо заметил, что, не напади фрадштадтский отряд на нас, ни его личного, ни общего поражения их флотилии не случилось бы. Но подданные короля Георга по-прежнему считали себя людьми высшего сорта, которым позволительно делать то, о чем жители других стран не должны даже думать. Спорить с заносчивым островитянином я не стал, просто отправил его в трюм коротать время в компании пленных матросов – он-то ожидал чуть ли не предоставления ему отдельной каюты и свободы перемещения по судну.
Кстати, даже без присутствия на месте событий главного толкователя событий в контексте легенд о Князе Холоде Василия Григорянского буквально из ничего родился новый фрагмент истории об этом сказочном герое. Виной всему было мое волшебное появление на капитанском мостике фрегата – мол, Князь Холод взглядом заморозил часть моря и по свежему льду скатился с кормы «Востока» прямиком на головы старших офицеров фрадштадтского корабля, лично перебил одну половину команды фрегата и принудил вторую половину к немедленной сдаче. При этом тот факт, что на «Пепле» я оказался мокрым, без сапог, мундира и перевязи, никого не смущал – Князь Холод волен появляться в том виде, в каком ему заблагорассудится.
