– Да как же это? – возмущенно всплеснул руками князь Василий. – Из-за них столько солдат погибло, артиллерию целой армии загубили! Да Миха тут битый час отношения с ними выяснял – и все зазря? Завтра государь опять их на должности поставит – и все заново начнется?
– Василий, – со вздохом произнес я, – потому я и устроил это представление, что по факту предъявить нам нечего. А так хоть страна узнает своих «героев». Может, хоть подпорченные репутации не позволят Ивану Федоровичу снова доверить им важные посты. А надеяться на то, что он арестует своих друзей, было наивно. Я бы тоже не арестовал.
– На этот раз есть все основания верить, что история не повторится, – подал голос Алексей. – Государю очень понравилась поданная Михой идея «править, но не управлять».
– Да, для батюшки это идеальный вариант, – усмехнулся Федор, – балы, охота, театры, фаворитки, торжественные приемы. Все это остается ему и оплачивается казной. Правительство он будет формально утверждать, но в его дела лезть не будет. При этом все успехи – это и его заслуга, а все неудачи – это промашки правительства. Очень удобно.
– Да уж, на такое и я бы согласился, – с кислой миной на лице сказал Григорянский.
– Нет уж, Вася, – на этот раз царевич Федор широко улыбнулся, – вы все трое готовьтесь работать! Много и упорно!
– Так когда мы отказывались-то? – развел руками князь.
– Кстати, Миша, – лицо наследника престола посерьезнело, – я знаю, что ты не будешь настаивать на публичном наказании для Глазкова и Свитова, но меры на будущее примешь. Прошу тебя, на крайности иди, только если они снова дадут повод! Нам конфронтация с батюшкиным двором не нужна.
– Просто пусть больше не становятся на моем пути, – спокойно пожал я плечами.
А что я мог сказать? Так и думал поступить. Сам-то по себе я человек не кровожадный, и если меня не трогать, то и мухи не обижу. Но теперь буду гораздо осмотрительнее и при малейшем намеке на возникновение опасной ситуации задействую все доступные мне средства, чтобы разобраться с внутренними врагами самостоятельно и до того, как они будут в состоянии причинить вред мне или моей семье. Я все-таки курирую в Таридии разведку, контрразведку и прессу, а при таком наборе инструментов можно решить практически любую проблему, было бы желание. Придется, так сказать, использовать служебное положение в благих целях.
– Я так и сказал отцу, – с довольным видом кивнул головой Федор, – что ты можешь мстить за него, за нас с Алешкой, за Натали с сыном, за друзей и подчиненных, а за себя не станешь. Просто сделаешь так, чтобы это больше не повторилось.
– Все так, – я вновь пожал плечами.
– Ты завтра зайди к государю с утра. Сегодня он еще не созрел для извинений, – смущенно хихикнул Алешка. – А завтра наградит тебя.
– Не в наградах дело, – отмахнулся я.
– Ну, это уж сами там разбирайтесь, – Федя осторожно потянулся в кресле, слегка поморщившись при этом от боли. – Проклятые островитяне! Хорошо, что ты им знатно отомстил!
– Да, Миха, рассказывай давай уже! Тяжело с Яношем пришлось? – наконец не вытерпел Алешка.
– Ты не поверишь, даже шпагу из ножен ни разу не вытянул! – слегка покривил душой я, опуская эпизод сражения с коронным маршалом в Малоозерске.
– Да уж наслышаны, как изводил улорийцев «комариной тактикой», – радостно вставил Григорянский, – и как лед в летние ночи на них сыпался, и как двойника фрадштадтцам подставил!
– К двойнику вообще никакого отношения не имею! – возмущенно ответил я. – А лед – это так, для дополнительного воздействия на психику.
– Но как же ты на корабль островитян попал? – снова перехватил инициативу Алексей. – Вроде за борт упал, а как наши на контрабордаж пошли, так ты уже на вражеском мостике фрадштадтцев крошишь!
– В море пришлось искупаться, – я раздраженно махнул рукой, уже понимая, что в случайность не поверят даже мои друзья, – фал с фрадштадтского корабля удачно под рукой оказался. Влез по нему на палубу, а там уже дело техники было, меня ведь никто не ждал.
– Как у тебя все всегда просто да случайно выходит! – рассмеялся царевич Алешка и, толкнув меня в бок, кивнул на Григорянского: – А Васька-то, глянь, какой задумчивый – не иначе, уже все твои приключения в новую легенду встраивает!
Все, включая князя Василия, весело рассмеялись.
– Ладно, с Яношем все более или менее понятно, – наконец взял слово Федор, – но неужели с Фрадштадтом тоже случайно так вышло?
– Там не случайно, – принялся объяснять я, – там удачно обстоятельства сложились, даже налет воздушных шаров пригодился для отвлечения внимания от аферы. Но такого результата я никак не ожидал. Думал денег заработать, авторитет властей подорвать, под шумок беспорядки устроить, желательно с пожаром в порту. Да еще герцога Кемницкого приподнять из грязи, чтобы в королевской семье у нас свой агент влияния был. Но чтобы вот так, со сменой короля и недельными погромами – об этом можно было только мечтать!
– Опасный ты человек, Холод, – усмехнулся Григорянский, – даже самые смелые твои мечты сбываются.
Ну, это уж ты, Василий, через край хватил! Кабы было так, насколько все было бы проще. А тут пока заграничными делами занимался, дома чуть не скушали с потрохами.
– Ладно, предлагаю после обеда встретиться у меня, – продолжил наследник престола, сменяя тему, – расскажешь все в подробностях. А после о новом правительстве поговорим. Людей подходящих подобрать нужно да определиться, чем кто из нас заниматься станет.
– Да как-то я уже свыкся с мыслью, что буду губернатором Рунгазеи, – ехидно заметил я, и все снова рассмеялись.
А зря. Я серьезно подумаю над этим вопросом. Мне ли не знать, насколько важны могут оказаться в будущем земли на новом континенте? Так что толковый губернатор с широкими полномочиями там действительно нужен.
Поэтому об этом мы тоже поговорим, но немного позже. Сейчас же мне нужно отправить курьера с условной фразой к Натали в Корбин. Пока пусть возвращаются в столицу, а там видно будет.
27
Барон Эндрю Альберт, он же в недавнем прошлом граф Андрей Воротынский, с бокалом дорогого вина вышел на балкон полюбоваться расцвеченными яркими огнями фейерверков аллеями королевского сада. Праздничный вечер был в разгаре, три часа назад епископ Таунсвильский возложил корону на голову герцога Эдуарда Кемницкого. Бывшего герцога, а ныне короля Эдуарда Третьего.
Все произошло настолько стремительно, что он до сих пор не мог поверить в реальность случившегося. Семья предыдущего монарха так спешила сбежать из охваченного волнениями города, что по неосторожности упала в пропасть вместе с каретой. Может, и не неосторожность это была, может, чей-то умысел, но ни сам барон, ни его люди к этому причастны не были.
А дальше беснующаяся толпа «вдруг» вспомнила о том, кто в свое время и сам не поддался массовому безумию погони за легкими деньгами, и других пытался отговаривать, кто стоически терпел издевки и насмешки от высшего света, буржуазии, газетчиков и простых прохожих на улицах. Кто, принадлежа к королевской семье, влачил жалкое существование, но отстоял свое право быть с любимой женщиной. Кто призывал толпу к порядку, а Корону к ответственности за происходящее в стране и ничего не просил для себя. В общем, весь Фрадштадт вдруг заговорил о герцоге Эдуарде.
