Само по себе это еще ничего не значило, в мировой истории таких «королей из толпы» было не так уж и мало. Как правило, все они кончали очень и очень плохо, поскольку власти не имели привычки церемониться с теми, кто представляет для них даже потенциальную угрозу. Но когда протеже барона поддержала сначала Палата лордов, а за ней и весь Парламент, ситуация резко изменилась.
После этого Эндрю пришлось еще проехаться со своим ошалевшим от нежданно свалившейся на него популярности подопечным по самым авторитетным воинским частям – и дело было сделано. Все прочие претенденты на королевский трон, один за другим, официально отреклись от своих притязаний в пользу Эдуарда. Тот же в ответ предоставил им гарантии безопасности, что тоже было немаловажно.
И вот, как-то так вышло, что все препятствия на пути герцога Кемницкого к трону устранились сами собой. Вроде бы и сам барон Альберт, и Центр, как князь Бодров приучил называть руководство таридийской разведки, выстраивали свои задачи с прицелом именно на это. Но кто же, находясь в здравом уме, будет всерьез рассчитывать добиться смены власти в самой могущественной стране мира?
Хотя нет. Уж кому-кому, а Князю Холоду отказать в здравомыслии было нельзя. А поскольку инициатором плана был именно он, логично было предположить, что уж он-то предвидел именно такой исход, и от такой прозорливости становилось немного не по себе как барону Эндрю Альберту, так и графу Андрею Михайловичу Воротынскому.
– Однако странные метаморфозы случаются иногда с людьми от хорошего удара по голове, – пробормотал он задумчиво себе под нос, имея в виду странную историю пяти- или шестилетней давности с неудавшимся покушением на Бодрова. Именно после него Михаил начал меняться, очень быстро превратившись из никем не принимаемого всерьез князька-неудачника в значимую для Таридии фигуру. И если раньше Холодом его называли лишь льстецы, как наследника древних земель Холодного Удела, то теперь вся страна по праву величала его Князем Холодом. Такая вот игра на повышение вышла.
Может, не такая яркая, как у герцога Кемницкого, без занятия трона, но Михаил к этому просто не стремился. И здесь Воротынский был с ним согласен на все сто процентов, потому что гораздо выгоднее управлять процессами, находясь не на самой вершине, а где-нибудь рядом с ней.
Вот и ему теперь придется осваивать эту науку, балансируя вместе со своим подопечным между интересами Фрадштадта и Таридии. Причем делать это придется так тонко, чтобы и у самого Эдуарда, а уж тем паче у окружающих советы барона даже тени подозрения не вызвали. Сложно, опасно, но жутко интересно. Уж явно интереснее, чем прозябать на задворках местного общества в качестве неудавшегося «борца за свободу Таридии». «А ведь у меня тоже вышло повышение», – подумалось барону. И действительно – фигурой он стал гораздо более значимой, и игровое поле его нынче совсем близко к королевскому. Соответственно, и игры у него теперь будут совсем с другими ставками.
Шум множества голосов заставил барона обернуться. В сопровождении целой группы нарядных дам и кавалеров к нему приближалась Анна. Королева Анна.
– Ваше величество, – он учтиво поприветствовал королеву легким поклоном.
– Барон! Вы почему грустите в одиночестве в такой день?
– Грущу? Нет-нет, ни в коем случае, – с улыбкой ответил Эндрю, – без преувеличения могу сказать, что сегодня величайший день в моей жизни. Однако сейчас я не в состоянии ощутить весь масштаб происходящего, поскольку любую величину оценить по достоинству можно лишь на расстоянии. Вот я и пытаюсь получше запечатлеть в памяти каждый миг этого торжества, чтобы спустя годы понять его истинное величие.
– Браво, барон! – придворные восторженно зааплодировали, тут же принявшись повторять и обсуждать услышанное.
Анна же, взяв барона под руку, повернулась лицом к сопровождающим и громко заявила:
– Дамы и господа! Барон Эндрю Альберт назначен советником короля! Его величество очень ценит барона и считает, что тот, кто оказывал ему поддержку в трудный период жизни, является самым настоящим и преданным другом!
Все снова восторженно закричали и зааплодировали, заставив барона, прижав руку к сердцу, вежливо поклониться.
Вот и начались придворные игры, и хорошо, что Анна так быстро осваивается в новой роли. Только что она ненавязчиво представила его части высшего света как человека, пользующегося полным доверием новой королевской семьи. Можно считать, что новая игра стартовала…
В это же время бывший агент Тайной канцелярии капитан Джон Олстон взирал на темные остовы обгоревших портовых зданий с борта уходящего в Новый Свет судна. Лорд Генри очень настойчиво звал его назад на службу, но Джон отказался. Он покидал родину, не сделавшую даже попытки вызволить его из таридийского плена, без тени сожаления. Олстон больше не хотел играть на стороне Фрадштадта, потерявшего статус главного игрока на мировой политической арене. У него было более заманчивое предложение, и потому путь его лежал за океан, в неизведанные земли.
