Книга Блин - гроза наркобандитов, страница 34. Автор книги Евгений Некрасов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Блин - гроза наркобандитов»

Cтраница 34

Если же по какой-то случайности все у них складывается хорошо и мучиться нечем, такие люди начинают беспокоиться, придираться к пустякам и обижаться без повода. Им чего-то не хватает. Они мучаются оттого, что нет причин мучиться.

Таким человеком был мистер Силкин. Старший Блинков однажды три месяца провел с ним в поле, как говорят ботаники, геологи и вообще все, кому приходится работать в местах, где никто больше не работает и не живет. «В поле» – это может быть и в настоящем поле, и, например, в тайге. А тогда они работали в пустыне.

Зарытое в песок яйцо там испекалось за несколько минут – значит, температура песка была за шестьдесят градусов. Бегающие по этому песку ящерицы иногда переворачивались на спину, чтобы остудить лапки. Сорок градусов в тени считалось вполне сносной температурой. Старший Блинков и мистер Силкин не могли прохлаждаться даже в этой сорокаградусной тени – они составляли карту пустынных растений. Ведь даже в пустыне что-то да растет.

Вода, которую они пили, была горячая и воняла железной бочкой. Ее надо было экономить, и за три месяца им удалось помыться три раза. От пота их кожа покрылась коркой соли, они до язв растерли себе ноги и такие места, которые у человека обычно не растираются.

Мистер Силкин все время ныл, но несильно и по пустякам. Из-за того, что он устал, а делать привал еще рано. Или, наоборот, из-за того, что они сделали привал, а он еще не успел устать. А так вообще он довольно стойко переносил все эти на самом деле мучительные трудности. Ему было приятно, что он мучается, может быть, сильнее всех в мире.

Потом они вышли к людям, и это оказались очень хорошие люди. Им дали помыться, дали чистое белье и мази, чтобы смазать язвы. Сладчайшей и холоднейшей родниковой воды им дали, конечно, в первую очередь. Их посадили в по-настоящему прохладную комнату с кондиционером. Поставили на стол дыни трех сортов и виноград четырех сортов, арбузы и соленые огурчики, которые в тех местах гораздо большая редкость, чем дыни, виноград и арбузы. Поставили ледяную бутылку водки, и они налили себе водки, потому что могли себе позволить после трех месяцев такой работы.

Наконец хозяин, улыбаясь, принес миску самосольной черной икры и грохнул ее на стол. В миске торчало две ложки. Они сидели, как таможенник Верещагин в «Белом солнце пустыни», не хватало только павлинов. И вот чистые, благостные, голодные, они выпили водки и потянулись за ложками. Та, которую вытянул из икры старший Блинков, оказалась побольше.

Мистер Силкин уже схватил свою ложку и отправил ее в рот. И вдруг обнаружил такую несправедливость. Он подавился и долго кашлял, не сводя глаз с блинковской ложки.

Старший Блинков уже достаточно узнал мистера Силкина. Ни слова не говоря, он протянул ему большую ложку.

– Стану я есть твоей ложкой, – оскорбился мистер Силкин.

Это была несусветная глупость. Во-первых, старший Блинков еще не успел поесть этой ложкой. Во-вторых, мистер Силкин три месяца ел именно ложкой старшего Блинкова, потому что потерял свою. Причем ту ложку они не мыли, а для экономии воды чистили песком, и мистер Силкин ничего, не брезговал.

Но старший Блинков не стал выяснять отношения. Он, опять же молча, стряхнул с большой ложки икру, вышел, помыл ложку и вручил ее мистеру Силкину чистенькой.

Мистер Силкин совсем исстрадался. Он три месяца ел одни консервы. Он пожирал глазами дыни трех сортов и виноград четырех сортов, арбузы и соленые огурчики, не говоря уже об икре. Но плюнуть на свою глупую обиду и вкусно поесть – значило бы прожить день без мук, а мистер Силкин не представлял себе, как это делается.

– Мне подачек не надо, – сказал он. – Ты как хочешь, а я ухожу.

И пошел собирать вещи.

Старшему Блинкову тоже пришлось уйти голодным, чтобы не бросать напарника одного.

Хозяин дома смотрел на них как на ненормальных. Простился он очень холодно, потому что ничто так не ранит людей, как неблагодарность.

Вдумчивый читатель может спросить: а почему старший Блинков возился с этим мистером Силкиным, который сделал ему столько пакостей? Все просто. Старшему Блинкову больше не с кем было поговорить. Научными, проблемами, которыми он занимался, интересовались еще человек двести во всем мире. Сто двадцать из них жили в Америке, а остальные – кто в Европе, кто в Японии, кто в Австралии, кто в Индии. А у других ботаников была своя работа. Проблемы старшего Блинкова они могли понять только в общих чертах. Представляете? Ты совершаешь научное открытие или, наоборот, мучаешься над каким-то трудным вопросом природы и не можешь ни с кем поделиться. Ну, напишешь статью в научный журнал, через полгода ее опубликуют, а еще через месяц придет письмо от австралийского ученого: дескать, молодец, мистер Блинкофф, я вас прекрасно понимаю. А у мистера Блйнкоффа за это время появились новые проблемы и открытия.

Вот поэтому он очень хотел воспитать себе ученика. Так хотел, что замечал только успехи мистера Силкина и совсем не замечал, что ученый он, может быть, и неплохой, а товарищ просто никудышный. Ведь каждый меряет других людей на свой аршин. Старший Блинков всех людей считал хорошими. Случалось, он ошибался. Но это все же лучше, чем считать всех негодяями, каждого бояться и каждого подозревать.

На большую воду выплыли незаметно. В фонаре подсели батарейки, желтое пятно света терялось уже метрах в пяти от лодки, и Блинков-младший не сводил глаз с этого пятна, боясь проглядеть опасную корягу. Но коряг давно не попадалось. Он для разнообразия посветил по сторонам и ничего не увидел. Тогда он зажег фальшфейер, предпоследний, и опять ничего не увидел, кроме, конечно, воды. Зато воды было много. Отвернувшись от слепящего фальшфейера, Блинков-младший едва различил по берегам темные стены сельвы. Река показалось ему очень серьезной. Неизвестно, была ли это уже Ориноко или какой-то ее приток, но то, что она вдвое шире Москвы-реки где-нибудь у Воробьевых гор, – точно.

– Гаси! – зашипел мистер Силкин. В свете фальшфейера его лицо казалось плоским, как на фотокарточке. Только на фотокарточках Блинкову-младшему не приходилось видеть таких испуганных людей.

Было жалко гасить предпоследний фальшфейер. Его потом не дожжешь, как свечку, потому что зажигается он специальной чиркалкой, которая тут же сгорает. Мистер Силкин уже не шипел, а стонал: «Гаси!», и Блинков-младший торопливо ткнул фальшфейер в воду. Пламя заплевалось, забулькало паром и не погасло. От удивления Блинков-младший макнул фальшфейер поглубже, как будто там была другая вода. На мгновение он испугался, что река сейчас вспыхнет и взорвется. Фальшфейер полыхал, пуская серебристые клокочущие пузыри, вода за бортом сияла, как в подсвеченном лампочками бассейне дона Луиса, и в этом сиянии, наверное, очень далеко был виден силуэт лодки.

И тут заглох мотор. Этого ждали давно; мистер Силкин еще засветло копался под крышкой моторного отсека, искал, где там указатель горючего, не нашел и лазил в бензобак прутиком. Бензина тогда оставалось на три пальца. Мистер Силкин сказал, что автомобилю этого хватило бы километров на сто, а на сколько хватит лодке – неизвестно. Теперь вот стало известно, и мистер Силкин, придавленно ругаясь, нажимал на пусковую кнопку. Противно визжал стартер. Было ясно, что мотор уже не заведется.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация