— Вы хотите сказать, что Эндрю присваивал деньги фонда? — спросила Лори. Марк пожал плечами.
— Думаю, это слишком сильно сказано. Эндрю не вор, а скорее игрок по натуре. Он потратил слишком много денег, развлекая потенциальных спонсоров в таких местах, как казино. Он делал рискованные инвестиции. И чем больше он терял денег, тем больше старался компенсировать эти потери — и в результате снова принимал ошибочные решения.
— То есть вы согласились быть уволенным, чтобы защитить имя Эндрю? — уточнила Лори.
— Я подал в отставку, — поправил ее Темплтон с печальной улыбкой. — Даже если б я сказал правду, им все равно была нужна моя голова. Пусть я не совершил никакого преступления, но я не контролировал Эндрю так жестко, как должен был это делать. Наоборот, я покрывал его. Хантер был моим лучшим другом, и я привык воспринимать Эндрю кем-то вроде собственного младшего брата. Под давлением я согласился молча уйти из совета директоров фонда, не зная, что мне делать дальше. Затем мне позвонила помощница генерала, Мэри Джейн, чтобы сказать, что Рейли сделают заявление о моей отставке. Я думал, что быстро найду другую работу, однако не мог сделать это без рекомендации генерала.
— Ничего не понимаю. Зачем генералу нанимать Алекса, чтобы он защищал вас перед генпрокуратурой? — спросила Лори.
— Дать мне коленом под зад ему оказалось мало. Он привлек ФБР, чтобы те провели против меня уголовное расследование. Как только агенты начали задавать мне вопросы, я встал перед выбором. Скажи я им всю правду, махинации Эндрю выплывут наружу, и тогда на будущем фонда можно поставить жирный крест. Я же не хотел, чтобы такое произошло с детищем Хантера. Поэтому я сказал людям из ФБР, что финансовые махинации — это дело рук одного лица, близкого к фонду и с замашками игрока. Разумеется, я понимал, что любые мои слова вскоре станут известны генералу. Тот мгновенно понял, что растратчик — его младший сын, Эндрю. Иметь дело с генералом — это все равно что играть партию в шахматы. Он всегда думает на восемь шагов вперед. Но в тот момент я сделал ему «шах».
— То есть, если б он вам не помог, вы изобличили бы Эндрю, — сделала вывод Лори.
— Именно. Не успел я поговорить с фэбээровцами, как мне позвонил Алекс и предложил представлять мои интересы. В общем, мы заключили с генералом мирную сделку. Фонд согласился снять с меня обвинения. Формально я был виноват в том, что не контролировал действия Эндрю. Разумеется, стань все известно, это сыграло бы против меня в том, что касалось поисков новой работы. Я выплатил фонду символическую сумму ущерба, якобы понесенного по моей вине, в обмен на то, что, как только я поставлю под договором мою подпись, генерал даст мне самые хвалебные рекомендации.
— Но ведь это классический конфликт интересов, — подытожила Лори, глядя не на Марка, а на Алекса. — Вы заставили следователей поверить, что совершили преступление, которое на самом деле совершил кто-то другой, лишь бы только они не стали копать глубже.
На лице Алекса не дрогнул ни один мускул, когда он объяснил им механизм этой сделки.
— Обвиняемый не обязан исправлять ошибки правительства. Марка эта сделка целиком и полностью устраивала. Он также подписал соглашение о неразглашении тайны, которое только что нарушил, рассказав обо всем вам. Мы с Марком выражаем надежду, что теперь, когда вы узнали правду, вы воздержитесь от упоминания в передаче его имени.
— Как вы можете такое требовать? Пусть вы обелили свое имя, зато теперь Эндрю стал главным подозреваемым.
Марк побледнел и посмотрел на Алекса.
— Эндрю? Нет! Неужели вы думаете, что он…
— Вы только что сказали мне, что он воровал деньги из благотворительного фонда собственной семьи. Хантер был в курсе недостач. Эндрю же страшно боялся позора, если отец вдруг обнаружит правду.
«К тому же у Эндрю на момент убийства отсутствовало алиби», — добавила про себя Лори.
— Но ведь это безумие! Эндрю любил брата. И когда отец узнал о делишках младшего сына, то не стал ни в чем его обвинять. Вместо этого он пригрозил мне, пообещав испортить мою карьеру, если я не возьму вину на себя. Поймите, мне больше нет причин выгораживать Эндрю Рейли. Он и без того законченный неудачник. Да, он сломал мне жизнь. Или, по крайней мере, я так считал, пока снова не встал на ноги. Но он не убивал Хантера. Если честно, Эндрю скорее убил бы собственного отца, чем позволил упасть хотя бы волоску с головы старшего брата.
Лори тотчас мысленно представила себе Эндрю в загородном доме, когда тот вспоминал своего идеального старшего брата. Да, в иные моменты в его голосе звучала обида, особенно после нескольких стаканов виски, но в целом она верила: Эндрю любил Хантера.
— Ну хорошо. Спасибо, что пришли сегодня сюда, Марк. Позвоните мне, если вдруг измените свое отношение к участию в передаче.
— Этого не будет, даже не надейтесь. Могу я рассчитывать на то, что мое имя в ней не прозвучит? Я обыкновенный человек, который пытается жить своей жизнью.
— Не могу вам ничего обещать.
Попросив Марка подождать в коридоре, Алекс остался, чтобы завершить разговор с Лори.
— До этого не должно было доходить, — тихо сказал он.
— Ты хочешь сказать, что не должен был делать для генерала грязную работу, да еще за закрытыми дверями?
— Я помог порядочному человеку, Лори. А вот теперь он ляжет спать, в ужасе думая о том, что вся эта грязная история повторится снова, что его мир опять полетит к чертовой матери, а все потому, что ты отказываешься внять моему совету. Если кого-то из нас с тобой и нужно судить, то только не меня.
Глава 52
Как только Алекс и Марк Темплтон ушли, Лори позвонила Райану и попросила его и Джерри вернуться к ней в кабинет.
— День был долгий, — сказала она, когда те вошли. — Думаю, нам пора закругляться.
— Не подумайте, что я пытаюсь командовать, — сказал Райан, — но не следует ли нам поговорить о том, зачем приходил сюда Марк Темплтон?
Разумеется, следует. Но и Алекс тоже по-своему прав. На данный момент у них больше не было оснований подозревать Марка Темплтона в убийстве своего друга Хантера. Лишь потому, что она пригрозила выставить его в передаче в сомнительном свете, Темплтон решился нарушить договор о неразглашении, заключенный с семейством Рейли. Лори прекрасно понимала: генерал был готов задействовать все имеющиеся у него рычаги, лишь бы защитить от позора семейную честь. И чем меньше людей будут посвящены в этот секрет, тем лучше.
— Я не могу говорить об этом прямо сейчас.
— Как это понимать? С каких это пор вы не можете? — не унимался Райан. — Завтра у нас последний день съемок. Как только мы снимем Кейси и ее семью, можно сказать, что все готово.
Джерри в нетерпеливом жесте вскинул руку.
— Если Лори говорит, что не может, значит, она и вправду не может. Так у нас тут заведено. Мы доверяем друг другу.
