— Что ж, она была не слишком удачным объектом для врачей.
В его голосе снова появились оборонительные нотки. Кэсси потянулась к ручке стеклянной двери.
— Может, вы зайдете внутрь и проведете немного времени с мамой?
— Нет-нет… Я видел тело, и мне этого достаточно.
Его глаза метнулись к выходу, в карманах молодого человека вновь зазвенело.
— В любом случае, у меня назначена встреча с адвокатами. Я ее душеприказчик, если вы не знали.
Кэсси опустила руку:
— Конечно. В это трудное время так много нужно всего сделать. Может, я могу вам еще чем-нибудь помочь?
— Как скоро я смогу заказать кремацию?
— Как только патологоанатом одобрит освобождение тела вашей матери, что займет несколько дней. После этого все зависит только от вас.
Оуэн бросил взгляд на дверь, словно проверяя, куда ему бежать.
— Я хотела спросить, — сказала она, когда он собрался уходить. — А вы не знаете, кто-нибудь еще придет навестить вашу маму?
Кэсси привиделось или он внезапно стал изворотливым?
— Какая-нибудь другая семья, например, или близкие друзья?
Сын миссис Эдвардс посмотрел в сторону и коротко ответил:
— Нет. Только я.
Даже не оглянувшись на женщину, подарившую ему жизнь, Оуэн Эдвардс исчез за дверью, словно ночной бегун из карри-ресторана. Кэсси посмотрела на часы. За те четыре или пять минут, что длилась процедура, молодой человек едва взглянул на мать и не проявил ни одной из тех эмоций, которые она привыкла видеть у людей, только что потерявших близких: печаль, чувство вины или даже иногда гнев. Кэсси не могла припомнить, чтобы кто-нибудь раньше называл родную мать «телом». Люди всегда говорили «мама» или «она».
— Не знаю, что и думать о вашем Оуэне, миссис Э. Может, он просто, как и многие, боится смерти и трупов? Я просто хотела рассказать ему, как вы умерли.
Девушка вытащила края мешка для трупов, который был засунут под миссис Э., чтобы застегнуть его обратно. А закрыв его, почувствовала в воздухе знакомое потрескивание, словно помехи перед грозой. Расстегнула молнию и посмотрела на безжизненное лицо Джеральдины Эдвардс. Губы не двигались — бледная, застывшая линия, но эхо слов, которые Кэсси ясно слышала, все еще висело там:
Кассандра. Мое время еще не пришло.
Глава одиннадцатая
Отработав раннюю смену, Кэсси уже днем вернулась домой. Она воспользовалась появившимся свободным временем и начала разбираться с белкой, которую ей дала бабушка. Мертвое животное размораживалось в холодильнике. Мозг Кэсси Рэйвен все еще гудел от произошедшего в тот день, и девушка надеялась, что простая физическая работа внесет некоторую ясность в мысли.
Она положила тело животом вверх на разделочную доску, сделала надрезы в соответствии с инструкциями онлайн-учебника, а затем начала осторожно снимать кожу. Девушка приобрела несколько месяцев назад курс по таксидермии, когда они с Рейчел еще жили вместе, но отложила его после того, как Рейчел подняла шум из-за мертвой мыши, найденной ею в холодильнике рядом с йогуртом. Теперь же Кэсси по-настоящему взволновало соотношение анатомии белки и человека.
Кэсси постоянно вспоминала тот момент, когда она услышала слова миссис Э. Это переживание было как всегда мимолетным, хотя на этот раз оно появилось без предупреждения, его не предваряла обычная мечтательность и миссис Э. мгновенно вернулась в состояние недосягаемой, загадочной тишины.
Обычно девушка не рассматривала эти моменты слишком пристально. Она опасалась чрезмерного анализа, способного разрушить драгоценную нить связи с мертвыми. Сейчас Кэсси Рэйвен пыталась понять, откуда вообще появились эти странные слова. Если исходить из рационализма и научной картины мира, то она знала — мертвые не могут говорить. Возможно, эти «послания» появлялись просто как ее собственные подсознательные выводы, спроецированные на мертвых?
Мое время еще не пришло.
Вообще от женщины, умершей в пятьдесят один год, вполне можно было бы ожидать именно таких слов, но как Кэсси ни старалась, ей никак не удавалось избавиться от навязчивой мысли: в словах миссис Э. содержалось некое послание или даже заявление о неестественных причинах ее смерти.
Кэсси Рэйвен вновь вспомнила странное поведение Оуэна. Молодой человек будто оборонялся, избегал ее взгляда и почти неприлично быстро ушел. Воспоминание о его тошнотворном внешнем виде трансформировалось в картину — мясистое лицо, покрытое испариной, когда он сунул голову матери под воду.
Она накинула шкурку белке на голову, но не стала делать еще один ненужный прокол. Теперь, одной рукой неподвижно удерживая тело, она скальпелем вскрыла труп белки от горла до паха, имитируя средний разрез, который делала дюжину раз в неделю. Внутри девушка обнаружила основные органы, более или менее похожие на человеческие, но в масштабе кукольного домика: сердце не превышало размер фасоли, легкие напоминали два крошечных миндаля. Мозг белки был совсем другим, более розовым и гладким, чем человеческий мозг, без каких-либо выпуклостей и складок. Кэсси ломала голову над латинскими названиями этих волнистостей, когда раздался звонок в дверь.
Как только она открыла входную дверь, в голове прозвучал ответ: извилины и борозды. Девушке потребовалось несколько секунд, чтобы узнать женщину с ледяными глазами, стоявшую на пороге дома.
— В морге сказали, вы дома. Я пыталась дозвониться, но ваш мобильный переходит на голосовые сообщения.
Взгляд сержанта Флайт упал на окровавленные руки Кэсси в перчатках:
— Надеюсь, я ничему не помешала?
Очевидно, она ожидала, что Кэсси впустит ее и полицейского в форме, стоявшего за плечом Флайт.
— Что-то случилось в морге? — встревоженно поинтересовалась Кэсси Рэйвен.
— Нет. Мы просто продолжаем расследование пропажи останков Харольда Хардвика. Они сказали, вы уехали на целый день. Мы можем войти?
Кэсси махнула рукой в сторону кухонного стола, затем сняла окровавленные нитриловые перчатки. «Так вот что значит быть пойманной с поличным», — подумала она с усмешкой.
Девушка видела, как глаза Флайт обшаривают комнату. Сержант разглядывала огромный плакат с изображением молодого обнаженного Игги Попа и группу выбеленных черепов животных на подоконнике. Кэсси Рэйвен вспомнила о травке, лежавшей у нее в кухонном ящике.
«Успокойся, — сказала она себе. — Если бы у степфордского полицейского был ордер, она бы уже его предъявила».
Взгляд Флайт упал на выпотрошенный труп белки, распростертый на разделочной доске на столе рядом с крошечной грудой органов.
— Это что, кролик? — в голосе сержанта послышалось отвращение.
— Белка.
Кэсси смутилась и встала убрать доску в холодильник.
