Сотрудник протянул сержанту листок бумаги с текстом: «Звонил Кристиан Макларен. Он будет рад встретиться с вами завтра утром. Макларен оставил вам голосовое сообщение».
Это сообщение напомнило Флайт замысловатый текст Кэсси Рэйвен, который та прислала ей незадолго до интервью: «Спросите Оуэна Эдвардса, как он относился к сексуальной жизни своей матери». К неудовольствию Филлиды, Кэсси не дала никаких объяснений, почему эта линия может оказаться плодотворной, но Флайт и раньше недооценивала дедуктивные способности девушки.
— Перейдем к личной жизни вашей мамы, мистер Эдвардс. Вы ладили с ее женихом, Кристианом Маклареном?
— Бывшим женихом, — отрезал Оуэн. Цвет его лица, сначала румяный, приобрел более темный оттенок.
— Можно ли сказать, что вы друг другу не нравились?
— Я едва знал этого человека!
Ответ политика, то есть полное отсутствие ответа.
Филлида Флайт спросила:
— Я слышала, однажды ему пришлось выпроводить вас из дома после вашей ссоры с Джеральдиной?
Глаза Оуэна сузились, и на долю секунды сержанту показалось, что он сейчас взорвется.
— Это было просто… глупое недоразумение, — выпалил он.
— Что вы думаете по поводу любимого человека вашей покойной матери?
Лицо Оуэна дрогнуло. Он явно пытался взять себя в руки.
— Я называю это состояние «безумием среднего возраста». Должно быть, тут виноваты гормоны.
Оуэн так крепко сжал руки на столе, что костяшки пальцев напоминали шахматные фигуры из слоновой кости. Ему определенно было что скрывать, но как определить его на место преступления? Не говоря уже о том, чтобы выстроить дело об убийстве? Это было бы совсем другое дело.
— Просто напомните мне для протокола, где вы были в ту ночь, когда умерла Джеральдина Эдвардс?
— Я был в Бристоле на конференции, как уже сказал вашему боссу.
— Вообще-то детектив — сержант Сломен — мой коллега, а не босс, — заметила с натянутой улыбкой Филлида Флайт. — В каком отеле вы останавливались?
— Я сказал вашему коллеге, что поспал несколько часов в машине. Я подумал, это сэкономит несколько шиллингов.
Непроверяемое алиби. Как же удобно!
Они вновь посмотрели друг на друга. Флайт размышляла, как далеко она может зайти, если Оуэн не будет осторожен, и у сержанта не будет ни малейших улик против него.
— Пока это все? — поинтересовался Оуэн.
— Да, мы закончили.
Мужчина встал. Он даже не пытался подавить самодовольную улыбку.
Флайт улыбнулась в ответ:
— На какое-то время.
Глава тридцать седьмая
Кэсси все утро словно на автомате выполняла свою работу. Она постоянно смотрела на часы. Их бессердечные стрелки пожирали время. К вечеру придут гробовщики, чтобы забрать тело миссис Э., готовое к завтрашним похоронам.
К обеду Кэсси Рэйвен проверила телефон не меньше тридцати или сорока раз. Она надеялась получить сообщение от Флайт, но ничего не приходило. Наконец Кэсси все-таки получила текст. С обычной бесхитростной краткостью Филлида Флайт написала: «Нам нужно встретиться».
В кафе девушка обнаружила сержанта за угловым столиком. Ее белокурый шиньон был безупречен, как всегда, и ни единого волоска не упало на ее длинную и, несомненно, прекрасную шею. Кэсси подавила улыбку: может, Флайт никогда не распускала волосы.
Филлида холодно кивнула в знак приветствия.
— Я взяла вам эспрессо.
— О, замечательно. Спасибо.
Во время их последней встречи сержант едва не оторвала ей голову за то, что Кэсси Рэйвен не упомянула о существовании Кристиана Макларена, поэтому девушка решила вести себя как можно правильнее.
Кэсси села, и сержант молча подвинула ей что-то через стол — компьютерная распечатка, а именно запись старой системы входа в морг, вроде той, что сделала ее подозреваемой в краже тела Харри Хардвика.
— Я почти забыла, что просила у охранной компании записи о входе в морг за двенадцать месяцев, но тут пришел этот документ, — мрачно объяснила Филлида Флайт. — Не могли бы вы объяснить, что делали там посреди ночи в разное время в течение последних семи месяцев?
Кэсси чувствовала, как внутри все сжалось от подозрительного взгляда, который она вновь отметила в глазах Флайт, но девушка сумела искусственно равнодушно пожать плечами:
— Слушайте, я же сказала, что часто бываю на дежурстве, и иногда мне приходится уходить ночью.
— Вы остаетесь там на всю ночь? — Филлида Флайт указала на строки, выделенные в ее распечатке. — Есть три вопиющих случая: вы начинали смену днем и все три раза не возвращались домой.
Кэсси сложила руки на груди.
— Все знают, что старая система входа была ненадежной. Вот зачем нам понадобилась новая.
— Я, знаете ли, очень рискую, однако расследую смерть Джеральдины Эдвардс! — гневно вспыхнула Флайт. — И мне нужно знать, что вы не замешаны ни в чем противозаконном!
Их взгляды встретились. Кэсси поняла: если она хочет, чтобы сержант продолжила с ней работать, ей следует совершить решительный шаг. Она глубоко вздохнула и начала:
— Что ж. Помните тот безумно жаркий апрельский день? Девятилетний Оливер гулял с приятелями у канала и прыгнул на спор. Он попал в беду и утонул. Тело пришлось поднимать водолазам. Его мама Натали пришла посмотреть на погибшего сына как раз в мое дежурство. Натали — мать-одиночка. Оливер был ее единственным ребенком.
— Продолжайте, — произнесла Флайт почти шепотом.
— Мама просидела с телом Оливера весь день и до самого вечера. Позже к Натали присоединилась ее лучшая подруга. К десяти часам вечера мы обе пытались уговорить мать, убитую горем, пойти домой, поспать, а утром вернуться в морг, но Натали просто не могла заставить себя уйти.
Девушка бросила взгляд на Флайт, которая уставилась в свою кофейную чашку.
— В итоге все прояснилось. Оливер всегда боялся темноты, и мама не могла вынести мысли, что он лежит в одном из ящиков шкафа для хранения трупов.
Флайт невольно ахнула.
— Да, это все довольно неприятно, — добавила Кэсси. Она обратила внимание на выражение потрясения на лице сержанта. Девушка в который раз удивилась, насколько тонкокожей она была для должности полицейского. Вдруг Кэсси Рэйвен узнала этот взгляд: Филлида Флайт точно испытала невероятное горе и едва начала справляться с ним. Застыла на стадии отрицания.
— То есть вы… предложили этой женщине остаться с телом сына.
— Я сказала Натали, что спущусь в смотровую комнату и буду присматривать за телом мальчика, пока утром не придут гробовщики. С тех пор всякий раз, когда у нас в морге ночевал ребенок, проводить с ним ночь стало чем-то вроде рутины.
