Музыка стихла, когда занавеси закрылись за гробом, и священник произнес несколько последних слов. Затем орган заиграл снова, и скорбящие встали, чтобы выйти из-за скамей — это был сигнал для Флайт двигаться к центральному проходу.
Она подождала, пока уйдет Оуэн. Он пожал руку священнику, наклонился, чтобы сказать что-то с самодовольной ухмылкой на лице.
Оуэн обернулся, увидел ее, и улыбка сползла с его лица, как мороженое, брошенное в стену.
Глава сорок седьмая
Кэсси снова проверила свой телефон. Четыре тридцать пять. Похоронная служба уже должна была закончиться. Флайт обещала позвонить, если у нее будут новости от судмедэксперта, а это означало, что всякая надежда на одиннадцатичасовую остановку кремации пропала.
Она представила себе часовню, жужжание конвейерной ленты, двигающийся к крематору через занавески гроб миссис Э. Он пойдет не прямо в огонь — это голливудский миф, а в приемную для окончательной проверки документов. Тем не менее тело миссис Э., а вместе с ним и все уцелевшие доказательства того, что она была отравлена инсулином, были всего в нескольких минутах от уничтожения.
Когда последняя надежда Кэсси иссякла, на нее накатила волна усталости. До сих пор она жила на адреналине, но сейчас все было иначе. Доктор предупредил, что ее уровень сахара в крови будет как на американских горках.
«Мне очень жаль, миссис Э., — пробормотала она. — Я сделала все, что могла». Она чувствовала, как ее мышцы расслабляются, веки опускаются, но… несмотря на усталость, ее пронзил какой-то шум, который прекратил ее засыпание — настойчивый писк кардиомонитора с одной из соседних кроватей.
Она резко открыла глаза.
«Боже! Почему я не подумала об этом раньше?»
Флайт
— Где вы были вчера вечером? — спросила Флайт Оуэна Эдвардса, взглянув на диктофон, чтобы убедиться, что горит красная лампочка.
— В Сентрал Инн в Холборне.
— Вы не выходили весь вечер?
Он заерзал.
— Ну, только чтобы немного пообедать. Я был уже в постели около девяти тридцати.
— Где конкретно вы ели?
Она видела, как блестят от пота его щеки. Всю дорогу до участка он возмущался, что его тащат на допрос в день похорон матери, но теперь ему надо было отдуваться, повернувшись лицом к Флайт и Джошу, он, казалось, забыл о своем гневе…
— Честно говоря, не могу вам сказать. Это было просто обыкновенное кафе…
— Итак, когда мы проверим видеокамеры наблюдения отеля, они покажут, что вы возвращаетесь и ложитесь спать около девяти тридцати?
Ее тон был сухим, но пылающий взгляд сказал, что она не верит ему.
— Что-то около того.
Из Холборна он мог бы добраться до квартиры Ренвика на метро за сорок минут, гораздо быстрее на такси, но если расчет патологоанатома был верен, Ренвик умер не раньше десяти часов вечера. Если Эдвардс — убийца, он должен был солгать о времени, когда лег спать.
Эдвардс положил обе руки ладонями вниз на стол, пытаясь восстановить контроль над ситуацией.
— А теперь посмотрите сюда, офицер. Вы даже не сказали мне, что все это значит.
Она оторвала взгляд от блокнота.
— Вам знакомо имя Барри Ренвик?
Покачав головой, Эдвардс коснулся подбородка и поспешно опустил руку — возможно, осознав, что жест был прямо из пьесы наглых лжецов.
— Но ведь это не совсем так, правда, Оуэн? Вы же знали Барри Ренвика или, как его называла ваша мать, Кристиана Макларена.
Эдвардс обвел взглядом комнату. Не найдя, где бы спрятаться, он вернулся и остановился на Флайт.
— Это тот ублюдок, который убил ее, — сказал он, вздернув подбородок. — Почему вы не допрашиваете его вместо меня?
— Кого убил?
— Мою мать, — его глаза сузились до щелочек. — Этот грязный вороватый подонок с самого начала охотился за ее деньгами. Я все время говорил ей, что он хочет жениться только для того, чтобы прибрать к рукам ее дом.
— Почему вы так подозрительны к нему?
— Как будто какой-нибудь высокопоставленный архитектор может заинтересоваться женщиной ее возраста, — усмехнулся он, глядя то на Флайт, то на Джоша, приглашая их согласиться с ним, но в ответ нашел только каменные выражения лиц. Он скрестил руки на груди. — Ну, оказалось, что я был прав.
— Пожалуйста, объясните.
— После смерти матери я нашел в ее ноутбуке письмо, которое она послала своему так называемому жениху, обвинив его в самозванстве. Она узнала, видите ли, что его даже не звали Макларен — он сменил имя, женившись на другой женщине по фамилии Ренвик. Он создал бизнес, основанный на обмане одиноких женщин.
Джулия Торранс.
— А ваша мать не говорила, как она его нашла?
Он покачал головой.
— Нет, но я скажу одну вещь о моей матери: она была умной женщиной. Несмотря на ее момент менопаузального безумия.
Флайт пришлось заглянуть в блокнот, чтобы скрыть выражение своего лица.
— Он что-нибудь ответил?
Оуэн пожал плечами.
— О да, он послал ей с полдюжины писем. Он признался во всем и вылил кучу крокодиловых слез о том, как сожалеет обо всем, что сделал.
— Но вы стерли диск и выбросили ноутбук.
Он молча кивнул.
— Сознательное уничтожение улик, имеющих значение для полиции при расследовании смерти вашей матери. Это очень серьезное преступление.
— Я просто пытался защитить ее доброе имя, как сделал бы любой сын.
— Я думаю, вы хотели получить свое наследство без осложнений, связанных с возможным судебным разбирательством по делу об убийстве.
Эдвардс бросил на нее сердитый взгляд.
Флайт смотрела на него в упор.
— Вы спросили меня, почему мы здесь, и я беру интервью у вас, а не у Барри Ренвика.
— Чертовски верно, я это сделал.
— Я надеялась, что вы сможете нам помочь, потому что мистер Ренвик сегодня утром был найден мертвым в своем доме с ножевым ранением в голову.
— Что?.. — поднявшись со своего места, он бросился через стол. — Вы хотите сказать, что это сделал я?
Джош вскочил, выставив вперед руку, чтобы защитить Флайт. Она не сдвинулась ни на сантиметр.
— Садитесь, мистер Эдвардс.
Она подождала, пока тот займет свое место.
— Вы с Ренвиком заключили сделку, чтобы избавиться от вашей матери? Вы знали, что она считает вас пьяницей и расточителем, и боялись, что она может вычеркнуть вас из своего завещания?
— Вы сошли с ума, черт возьми! Это чушь!
