На дорожке впереди Кэсси все еще не было никаких признаков жизни. Она сосредоточилась на беге, просто беге. Помимо ее собственных неровных вдохов-выдохов, единственным звуком со стороны доносился треск крыльев: время от времени куропатки впадали в панику, когда она пробегала мимо.
Судорога пронзила левое бедро и замедлила Кэсси до прихрамывающей трусцы. Затем раздался зловещий звук — шаги женщины позади нее. Счет шел на секунды.
Впереди Кэсси увидела поворот канала влево и представила мост, лежащий сразу за ним. Его лестница поднималась к дороге. Достигнув места поворота, где она стала невидимой для своего преследователя, она пустилась в последний шатающийся бег. Под мост, затем резкий поворот и вверх по первому пролету лестницы. На полпути ее дыхание стало тяжелым и неглубоким, мышцы вопили, она встала коленом на кирпичную балюстраду и затем перенесла на нее все тело. Пытаясь успокоить дыхание, она присела на корточки, глядя на дорожку в нескольких метрах ниже.
Из-под моста показалась темноволосая голова преследовательницы. Женщина замедлилась в замешательстве. У Кэсси свело живот, когда она увидела клинок, зажатый в ее руке. «Подожди, пока она внизу», — сказала она себе. Увидев, что женщина начинает поднимать лицо вверх, Кэсси вздрогнула, наполовину прыгнула, наполовину упала на нее.
Отвратительно долгое мгновение — и они превратились в клубок на краю канала. Лодыжка Кэсси взвыла от боли, как только почувствовала площадку. Тело женщины частично смягчило падение, но удара было достаточно, чтобы она испустила последний вздох. Хватая ртом воздух, когда маслянистая вода канала была уже очень близко к лицу, Кэсси боролась, пытаясь ухватиться за бьющуюся под ней фигуру. Кэсси чувствовала, что у женщины болит правая рука, и отчаянно пыталась понять, держит ли та нож, но рука снова и снова выскальзывала из ее слабой хватки. Она чувствовала, как капля за каплей силы покидают ее.
Посмотрев на грудь, Кэсси встревожилась. Ее футболка, когда-то светло-голубая, теперь была в ярко-красных пятнах.
Гул в ушах прерывается облеченным властью женским голосом, криком.
Над ней нависает лицо Филлиды Флайт. Милые розовые губы двигаются, но не издают ни звука, будто ее приглушили. Лицо исчезает — это просто еще одно видение. Затем шок от холодного воздуха на животе Кэсси, когда ее футболка задирается вверх. Она хочет пошутить: «Я думала, вы никогда не попросите», — но у девушки не хватает дыхания, чтобы произнести слова.
Затем опять появилось лицо Филлиды, и на этот раз ее уже было слышно:
— Кэсси! Слушайте меня. Вы в порядке. Это ее кровь, не ваша.
Филлида увела ее подальше от края канала. Кэсси мельком увидела нападавшую. Та не двигалась. Алый шарф, накинутый на ее шею, обвивал углубления над ключицами и падал вниз на бетон.
К Кэсси вернулось воспоминание, как женщина вращала ручку в пальцах, точно так же, как это делал Кристиан с коктейльной палочкой — тот самый трюк, которому дети учат друг друга. Конечно.
Она попыталась поймать взгляд Флайт, которая что-то прижимала к шее женщины.
— В чем дело, Кэсси?
— Ее… Она… — она умудрилась указать рукой в сторону нападавшей. — С… она сестра Барри Ренвика.
Флайт
На следующий день сержант Флайт и Джош отправились в частное крыло больницы, где лечилась женщина, назвавшаяся Бет Монтегю.
Возле ее комнаты на страже стоял полицейский.
— Привет, Бен, — поздоровалась Флайт. — Доктор все еще у нее?
— Да. Он там уже некоторое время. Санитары сказали: «Ты спас психа от смерти от потери крови», — он бросил на нее лукавый взгляд. — И как ты себя чувствуешь?
— Жаль, что я была таким болваном на курсе первой помощи.
Он одобрительно фыркнул.
Неделю назад Флайт, вероятно, напомнила бы ему, что их задача — сохранить жизнь, сохранить жизнь даже подозреваемого в убийстве. Возможно, она даже процитировала бы формулировку «обязан соблюдать осторожность» из руководства по технике безопасности метрополитена. Но нападение на Кэсси кое-что фундаментально изменило в ее мировоззрении. Впервые за четырнадцать лет службы в полиции она позволила себе стать вовлеченной личностью.
Из палаты вышел моложавый врач.
Флайт показала ему удостоверение и спросила:
— Как она?
— Мы должны были дать ей три единицы крови, но она вышла из непосредственной опасности, — он понизил голос. — Вы были правы насчет диабета: уровень сахара в крови был опасно высоким. Если бы вы не сказали нам, она была бы сейчас в коме или еще хуже.
Флайт услышала, как Бен многозначительно покашлял у нее за спиной.
— Мы можем с ней поговорить?
— Да. С тех пор как она пришла в сознание, она просит разрешения поговорить с полицией.
Бет Монтегю делали переливание крови, которая капала ей в вену, давая жизнь; лицо — бледное, как свеча; повязка на горле закрывала почти смертельную рану, сделанную ножом, который она держала в руке, когда Кэсси прыгнула на нее. Но допрашивать ее об этом не стоит, до тех пор пока они не найдут свидетелей, подтверждающих утверждение Кэсси, что Бет Монтегю преследовала ее.
Флайт даже не успела открыть рот, как Бет произнесла: «Я просила увидеть вас, чтобы рассказать все, что знаю». Это прозвучало искренне.
Она не поднимала глаз и время от времени размазывала слезы, пока Флайт читала предупреждение. Если бы это был сценарий, в этой сцене было бы написано «смело».
— Итак, Бет… или, как мы вас называем, Элизабет Ренвик. Когда вы с братом Барри решили нацелиться на богатых женщин из базы данных «Оушена»?
Флайт с удовольствием наблюдала, как сузились глаза Элизабет, когда к ней обратились по ее настоящему имени.
Догадка Кэсси Рэйвен об отношениях этой пары подтвердилась. Точнее, Джош подтвердил эту связь, когда нашел репортаж в газете об их игре в Ромео и Джульетте. «Игроки Стокуэлла» все еще были сильны, и ему удалось извлечь старую программу из их архива. Он также «нарыл», что Элизабет и Барри Ренвик были рождены одной и той же матерью-алкоголичкой, но имели разных отцов. Барри был внесен в реестр «подверженных риску» еще ребенком. Позже, когда родилась его младшая сестра, оба были забраны из семьи, чтобы провести остаток своего детства в детском доме.
Несмотря на разоблачение, быстро оправившись, Элизабет сделала шаг вперед и перевела заплаканные глаза на Флайт.
— Если бы я… я никогда не представляла, что он планирует обмануть кого-то, я бы никогда не стала ему помогать.
— Действительно. Так что же вы подумали, когда он спросил подробности о такой женщине с ценным имуществом, как Джеральдина Эдвардс?
— Все совсем не так. Я помогла ему, потому что… я не хотела, чтобы он пострадал, — казалось, она не замечала выражения лица Флайт, нахмурившей брови. — Я просто передала профиль женщины, которая казалась… искренней. Женщины, которую я могла представить будущей невесткой.
