— Незадолго до твоего рождения брак распался, и твой отец начал пить. Однажды твоя мама пришла с синяком под глазом. Она сочинила какую-то историю, но я знала, что это только для того, чтобы защитить его. А потом он вбил себе в голову, что у моей Кэтрин… роман. Это у нее-то, милого и верного ребенка! Однажды вечером он последовал за ней, когда она возвращалась, закончив работу, и забил ее до смерти в пьяном угаре.
Кэсси уставилась на бабушкину руку, покрытую пятнами и бугорками вен, лежащую на фоне ее собственной, бледной и гладкой.
— Что с ним случилось?
— Он попал в тюрьму.
— Что? Ты хочешь сказать, что он все еще жив?
Все перевернулось и пошатнулось — сколько лет она думала, что ее родители погибли вместе в катастрофе! Она даже считала это своего рода романтичным финалом. Теперь она поняла, почему ее мать была похоронена одна на кладбище Кэмдена: совсем не потому, как Babcia всегда утверждала, что семья ее отца настаивала на захоронении в Ирландии.
— Да. И одиннадцать лет назад его освободили! — ярость усилила ее голос.
— Долгие годы я боялась, что он появится на пороге, но я благодарю Господа, что он этого не сделал, — она перекрестилась. — Люди с условно-досрочным освобождением сказали, что он уехал жить в Северную Ирландию, где жила его семья.
Кэсси смотрела в окно на бездушное голубое небо, осознавая, что ничто уже никогда не будет прежним. Воображаемый ею образ отца был разрушен. Отец уже не красавец Джек — парень с немного бунтарской улыбкой, как у нее, а ревнивый, жестокий мужчина.
Детские воспоминания Кэсси о нем нахлынули с новой силой: темная кудрявая голова ее отца склонилась над миской с едой перед ней, выражение его лица было напряженным, как будто он что-то искал. Сладкий запах томатов в воздухе. Внезапно она вспомнила — в миске были алфавитные спагетти, одно из ее любимых блюд, но по какой-то давно забытой причине она не ела «Х». Так ее отец находил их и выбирал, одно за другим.
Как совместить отца, готового сделать это для своего ребенка, с человеком, который забьет до смерти свою жену?
— Когда я увидела новости о том, что это животное выпустили из тюрьмы и что оно изнасиловало другую женщину, мне стало страшно, Кассандра, — голос бабушки звучал взволнованно. — Я поняла, что если я умру и он решит выследить тебя, ты должна знать, что он сделал с твоей мамой, что он за человек на самом деле.
— Но, бабушка, зачем ему было искать меня все эти годы после того, что он сделал?
— Он, конечно, отрицал все, так что мог попытаться убедить тебя. Но полиция сообщила мне, что это было элементарное дело, — с мрачным удовлетворением кивнула бабушка. — И на суде присяжные были единодушны.
Кэсси не знала, что сказать, она все еще пыталась приспособиться к монументальному изменению в ее мировоззрении.
— Потеря Кэтрин разбила мне сердце. Но я знаю, что и у тебя остался шрам, tygrysek, — она сжала руку Кэсси. — Я думаю, может быть, именно поэтому тебе трудно создать прочные отношения с мальчиком или девушкой.
Кэсси бросила на бабушку шокированный взгляд. Итак, старая лиса все это время знала.
— Может быть, именно это и заставляет тебя уходить от людей, прежде чем… они уходят от тебя.
Сложные чувства роились внутри Кэсси. Видя, что бабушка собирается сказать больше, внучка произнесла:
— Babcia, ты была мне и матерью, и отцом. Мне больше никто не был нужен. А теперь ты поспи немного. Я собираюсь заскочить домой, чтобы забрать кое-что из твоих вещей.
В итоге Кэсси сжала теплую костлявую руку, натянула бабушке покрывало до подбородка и стала смотреть, как та засыпает.
Преступление ее отца объяснило так много одним махом: загадочное отсутствие его фотографий, язвительные комментарии и молчание, все то, что она двадцать один год находила таким непонятным. Ответы должны были подождать, пока здоровье Babci не восстановится.
Вернувшись на автобусе на Хай-стрит, Кэсси направилась по буксирной тропе канала к дому своей бабушки. Хотя солнце уже село, небо все еще было светлым, и силуэт моста через канал в пяти футах впереди был резко очерчен. Здесь она боролась за свою жизнь неделю назад.
Увидев женщину в красном пальто, идущую по мосту, Кэсси замедлила шаг. Женщина остановилась и повернулась, чтобы посмотреть на нее. Лицо было окутано темнотой, подсвеченной вечерним небом, но голос звучал так отчетливо, что казалось, он доносится с расстояния вытянутой руки.
Жизнь слишком коротка, Кассандра, чтобы проводить ее с мертвыми.
И с этими словами миссис Э. сошла с моста, ее темная голова исчезла внизу лестницы. С сожалением, таким сильным, что перехватило дыхание, Кэсси поняла, что больше никогда ее не увидит.
