Эленика посмотрела на мужчину, чьи руки почти вдавили ее свое тело, заставляя ощутить биение сердца. И дыхание ее остановилось. Темный, знакомый взгляд смотрел на нее сквозь мягкую черную маску, украшенную виноградными гроздьями из аметистов, рубинов и турмалина.
— Долгой ночи, прекрасная незнакомка, — мягко проговорил голос, в котором было невозможно различить тембр князя Хаоса. Но это бесспорно был он.
— И вам, — ответила Эленика, сбивчиво.
Появление Дариэна было столь неожиданным, что она никак не могла прийти в себя. Вот только что все было в порядке. Она кружилась в танцах с незнакомыми лордами, не задумываясь ни о чем. И вот уже ее сердце стучит так, словно сейчас выпрыгнет из груди, а мурашки пробегают по позвоночнику от легких касаний горячих рук.
Сквозь тонкую ткань своего платья она ощущала каждое его прикосновение, каждое движение пальцев, словно невзначай погладивших поясницу.
— Как вам праздник, миледи? — в это время спросил он, будто ведя обычную светскую беседу.
А Эленика разрывалась от мыслей:
“Узнал ли он ее?”
“Специально ли стал с ней танцевать?”
— Очень понравился, — призналась между тем княгиня. Хотя бы это она не будет скрывать.
Да и, возможно, он и впрямь не знает, кто перед ним. Ведь та женщина, темная, не узнала ее. А она ведь тоже обладает магией, как и Дариэн. Быть может, на этом празднике темные сознательно отказываются использовать свои способности, чтобы узнавать друг друга? Ведь тогда вся интрига будет потеряна.
— А вам известны его корни? — продолжал Дариэн, кружа княгиню в своих объятиях. И, стоило признать, он оказался великолепным танцором. Очень скоро девушка перестала думать о движениях, полностью растворяясь в мастерстве повелителя.
Иногда он чуть приподнимал ее в воздух, прижимая к себе, иногда наклонял назад, поддерживая, заставляя абсолютно доверять себе.
— Увы, мне это неизвестно, — ответила Эленика, отчего-то тяжело дыша.
Она смотрела сквозь прорези для глаз в маске повелителя, силясь уловить его настроение, его мысли. Но в такой темноте это было невозможно. Он и впрямь будто бы не узнавал ее. Был обходителен и внимателен, нежен и осторожен. Как и положено вести себя высокородному лорду по отношению к леди.
— Много сотен лет назад Элуатар был праздником единения Хаоса и Порядка, — прозвучал теплый низкий голос, так похожий и одновременно так непохожий на голос князя. — Когда-то в этот день два народа праздновали единение Праотца и Праматери. Они разукрашивали свое тело, чтобы стереть различия между друг другом. И позволяли себе стать другими людьми. Иногда в эту ночь рождались новые союзы. Враги мирились, а друзья могли вдруг проснуться любовниками. На все была их собственная воля.
Дариэн рассказывал, а Эленике казалось, что она действительно попала в другой мир. Где она — не должна спасти свой народ, а он — не стремится разрушить ее жизнь. Где она — лишь маленькая танцующая фея, а он — добрый лорд, который любит рассказывать красивые сказки…
— В саму ночь Элуатара люди не могут узнать друг друга, — продолжал тихо мужчина. — Такова задумка Прародителей. Это мой любимый праздник, потому что только в этот день я могу почувствовать себя кем-то другим. Одна ночь в году, когда у меня не связаны руки, а душа свободна…
Эленика слушала и не верила своим ушам. Дариэн повторял точно то, о чем думала и она сама. Его мысли так глубоко проникали в нее, находя отклик в самых отдаленных уголках сердца, что думать становилось тяжело. Чувства переполняли грудь, заставляя желать чего-то запретного.
В голосе князя звучала неподдельная тоска, которой она никогда прежде не слышала. И от этого почему-то становилось почти физически больно.
— Простите, — вдруг сказал он, почувствовав ее напряженное внимание. — Вы, наверно, не понимаете, о чем я говорю…
— Отчего же? — тихо переспросила она. — Мне тоже иногда хочется побыть другим человеком.
— Правда?
— Да. Хотя, я не думаю, что это стало бы спасением хоть для кого-то, — задумчиво размышляла Эленика. — Ведь, даже стань мы другими, нашлись бы такие печали, что сумели бы и новой жизни придать горечи.
Некоторое время повелитель молчал, не сводя с девушки взгляда из-под маски. А потом вдруг спросил:
— Вы испытываете горечь?
Эленика посмотрела на мужчину и грустно улыбнулась. Впрочем, под тканью этого было вовсе не видно.
— Не стоит говорить о грустном в момент веселья, — отозвалась она звонким голосом, отступая на шаг, потому что музыка начала стихать. Танец закончился.
Дариэн тоже замер, но почему-то не отпускал руку княгини, продолжая крепко сжимать ее. Их взгляды встретились в ночном полумраке, и по спине девушки пробежали мурашки.
А затем он вдруг притянул ее ближе, заставляя вновь подойти, осторожно загнул край маски, чтобы освободить губы и коснуться ими тыльной стороны женской ладони.
Эленика задержала дыхание, почувствовав долгий поцелуй на своей руке. А потом он начал медленно говорить:
— Знаете, миледи, я сделал в своей жизни много такого, о чем должен был бы жалеть каждый день. Но такова моя природа. Такова природа Хаоса. И я не жалею. Но, если бы хоть на миг я мог стать другим человеком… — Дариэн умолк, не сводя напряженного взгляда с девушки, а затем, будто через силу, закончил: — я забрал бы вашу грусть себе. Жаль, это не в моих силах.
Он отпустил ее руку, слегка поклонившись, как было принято после танца.
Княгиня замерла, не сводя глаз с губ мужчины. Ее сердце снова стучало, как бешеное, а собственная кровь обжигала.
Время словно замедлилось. Эленика смотрела на князя и не верила, что перед ней Дариэн Астард. Она моргнула раз, потом другой, словно пытаясь представить и себя другим человеком. Раз эта волшебная ночь сумела превратить тирана в благородного рыцаря, то и она может стать иной.
А затем вдруг приподнялась на цыпочках, подняла ладони, обнимая гладко выбритое лицо мужчины, дотрагиваясь пальчиками до шеи. И с замиранием сердца сдвинула уголок своей маски, коснувшись мягких и неподвижных губ князя Хаоса.
В ту же секунду властный рот раскрылся навстречу поцелую, а сильные руки прижали хрупкое тело Эленики к мужской груди. Их языки встретились, обнажая взрыв чувств, эмоций и ощущений, вынося на поверхность все то, что таилось где-то глубоко в душе. Девушка застонала, почувствовав, как ладони повелителя зарываются в ее волосах, как вихрь страсти захлестывает их обоих, словно ураган.
Дышать стало тяжело, будто воздух превратился в огонь. Тело горело в лихорадке, прося, требуя не останавливаться ни на миг.
Они не видели ничего вокруг. Не видели и не слышали, как возле фонтана заиграла новая мелодия, и люди в масках закружились рядом, нисколько не обращая внимания на очередную целующуюся парочку. Это действительно была странная и волшебная ночь.
