Князь Хаоса закрыл потемневшие до обсидианового мрака глаза.
Его игрушка. Он всегда относился к ней именно так. Очень быстро эта игрушка стала любимой. Но, что с того, если теперь он видел перед собой лишь ее осколки?
Сломал. Он ее сломал.
И сам во всем виноват. Играл и заигрался. А у девочки оказалась хрупкая душа, не предназначенная для таких грубых рук, как его. Он уже и забыл, что в этом мире не все цветы способны расти у подножия вулкана. Для некоторых его жар означает смерть.
В первые в жизни от самого себя стало тошно.
Он встал со своего места, подошел к изголовью кровати и опустился на колени, расположив руки вокруг Эленики.
Девушка мирно спала, не представляя, что рядом с ней сейчас находится ее собственный кошмар.
— Кошмар… — проговорил вслух повелитель, — я ведь — твой кошмар…
Коснулся рукой тонкой пряди волос, пропуская между пальцами, наслаждаясь мягкостью и лунным серебром их блеска.
Такой тоски, как сейчас, он не испытывал еще никогда. И это совсем ему не нравилось.
— Я становлюсь зависим от тебя, маленькая княгиня, — задумчиво произнес он. — А, значит, все к лучшему.
И резко встал, отвернувшись от девушки.
Ее состояние больше не тревожило князя. Он знал, что она поправится быстро. Яд щита Хаоса полностью вышел из тела с его помощью и с помощью лекарей. Такую работу нельзя было доверять абы кому. Ведь это его собственный щит.
Да, процедура была неприятной, даже болезненной. И еще несколько дней его будет мучить бессонница, кости станут ныть, как после переломов, а голова — трещать, как после похмелья. Но вряд ли он обратит на это внимание, думая лишь о том, что “любимая игрушка сломалась”. И он больше не сможет в нее поиграть…
А того, что его тоска будет гораздо сильнее, чем тоска по игрушке, он пока не представлял. И не желал даже мысли об этом допустить.
Щелкнув пальцами, Дариэн вызвал вихрь Хаоса. Черно-медные всполохи подхватили спящую княгиню и унесли далеко-далеко от Милантара. А повелитель даже не обернулся.
Через некоторое время в помещение вошел слуга и принес донесение.
— Послание от рыцаря крови Диана Ланьерда! — с поклоном возвестил молодой темный, протягивая конверт. И, выполнив свою миссию, тут же испарился.
Дариэн лениво развернул бумагу, чувствуя, что не имеет никакого настроения читать об очередной глупости Леонарела. Хотя, ведь это могло быть сообщение о выполнении приказа и смерти светлого князя…
В любом случае, Дариэн надеялся, что новости о повстанцах помогут ему отвлечься.
Повелитель Хаоса быстро пробежал глазами черные буквы аккуратного почерка и не смог сдержать удовлетворенного выдоха.
— Жив, — протянул он, еще раз перечитывая самое главное:
“…Приказ вашего Величества был доставлен позже данного инцидента, повлекшего за собой весьма положительные для нас последствия.
Таким образом, после этого крайне глупого покушения на мою жизнь Леонарел из рода Фальтон чуть не оказался под действием моего щита Хаоса. К счастью, я сплю чутко, и успел отвести отравленный кинжал за мгновение до удара. Щит не почувствовал угрозы жизни и не сработал. Леонарел жив, здоров, и содержится теперь под стражей в ожидании ваших дальнейших приказаний.
Восстание подавлено. Без своего командира большая часть светлых разбежалась…”
Свернув послание, Дариэн взял чистую бумагу, чтобы отдать новые распоряжения.
На белом гербовой листе быстро вывел:
“Хорошо, что он жив. Продолжайте держать в заключении. Возвращайтесь…”
Сложил приказ в конверт и отдал слуге.
— Хоть одна хорошая новость, — проговорил тогда повелитель.
Он был абсолютно уверен, что с Леонарелом девушка должна разобраться сама. Если бы мужчина пал от его рук, доказать что-то потом было бы невозможно.
Дариэн глубоко вздохнул и оперся о спинку кресла. Он искренне надеялся, что хотя бы в смерти своего мужа Эленика его не обвинит, так, как обвиняла во всем остальном.
Хотя ему и должно быть все равно.
“Все равно”, - подумал он с холодной отрешенностью.
Он так и не сообщил княгине обстоятельства смерти её отца. А теперь, пожалуй, не лучшее время. Дариэн Астард знал, что некоторые козыри стоит беречь до конца игры. Особенно, если удача не на твоей стороне.
Но теперь уже опасаться должно быть нечего. Восстание подавлено, клыки у змеи вынуты, а Эленика скоро осознает свою ошибку. Вроде бы все шло хорошо.
Только настроение почему-то так и не поднялось.
Глава 19. Терзание
Княгиня открыла глаза, сладко потянулась и посмотрела в окно. Служанки уже распахнули персиковые шторы, и золотистый утренний свет заливал спальню.
Эленика улыбнулась. И тут же резко выдохнула, схватившись за сердце и широко распахнув глаза от ужаса.
Воспоминания вернулись неожиданно и неприятно. Она пыталась убить Дариэна. Повелителя Кровавого заката и князя Хаоса.
И до сих пор жива. Как это возможно?
Все, что она помнила, это, как тонкое лезвие встретило преграду, ударившись о мужскую грудь, как белоснежная рубашка окрасилась кровью, и, как сильно закружилась ее собственная голова.
Все. Дальше — чернота.
Жив ли повелитель? Наверняка — да. Но червячок холодного страха все же грыз сердце. Руки похолодели, стоило представить перед глазами кровь на белом шелке. Его кровь.
Эленика пыталась убедить себя, что просто боится наказания. Ведь за покушение на князя ее ждет нечто ужасное. Тюрьма, пытки, смерть. Одна Праматерь знает, что там принято у темных в таких случаях.
Но на самом деле сердце болело вовсе не от страха за свою участь. Стоило представить, что Дариэна больше нет, и хотелось плакать. Ведь она надеялась, что умрет вместе с ним.
Но Эленика не обращала внимания на глупые эмоции. Старалась не обращать. Ведь долг оставался превыше всего. А болезнь разума, которая овладела ею по вине Дариэна Астарда, рано или поздно пройдет.
Спрыгнув с кровати, девушка ощутила легкую слабость, но не более того. Распахнула шторы пошире, впуская больше утреннего солнца. Нежного, как первые цветы. Такого солнца не было нигде больше. Только в Анваре, северном княжестве Порядка. А теперь — северной провинции Хаоса.
Накинула пеньюар за мгновение до появления служанки.
— Миледи уже проснулись, — пролепетала девушка, поспешив к госпоже. — Желаете завтрак в постель или будете кушать с его Светлейшеством?
— С кем? — резко переспросила княгиня, изогнув бровь.
— Милорд Леонарел пожаловал домой, госпожа, — с поклоном ответила она. — Простите, я забыла, что вы не в курсе.
