— Зато какой горячей будет следующая встреча, — улыбнулся брат графини, Рамон. Его волосы тоже были кудрявыми, но при этом короткими и имели легкий соломенный оттенок. А в смеси с высокими скулами, четко очерченным подбородком и черными, как жженая смола, ресницами составляли юный и волшебный образ романтика. Что, правда, не мешало ему гордо носить титул ни больше, ни меньше — Лучшей шпаги Анвара.
Эленика на мгновение перестала дышать. Перед глазами всплыло воспоминание, как сегодня ночью ее тело вздрагивало от удовольствия в руках, покрытых точно такими же мозолями от меча, как у Рамона. Ее же собственный муж по слухам был посредственным мечником. Но разве это важно для правителя?..
— Милая, ты покраснела, — воскликнула Илона, кладя свою руку поверх ее. — Рамон, прекрати смущать мою подругу!
— Да брось, я ничего такого не сказал, — чистосердечно возмутился маркиз. И к нему перешел карточный ход, — И ни в коем случае не собирался смущать вас, Эленика. Вашему мужу тоже наверняка приходится не сладко. В такой день отбыть на поле боя.
Он бросил на стол карту, радостно подмигнув Камилле, кузине княгини. Девушка округлила карие глаза — большую редкость среди светлых, и стала думать, как отбиться.
— А что случилось, вы не знаете? — спросила Эленика, стараясь унять бешено стучащее сердце. — Почему Леонарелу пришлось отбыть так срочно, что он даже не успел меня предупредить?
Рамон сдвинул брови.
— Странно, что слуги вам не донесли. На самом деле мы сидим здесь такую рань именно потому, что ждем новостей с фронта. Говорят, ночью темные проникли на защищенные приграничные земли и вплотную подошли к границе княжества. Подробности неизвестны.
— Но… как они смогли?! — воскликнула Эленика, зажав рот рукой.
Земли, лежащие вокруг Анвара и Палирии вот уже пятьдесят лет были защищены антимагическим кольцом. Армия Кровавого заката не решалась идти по ним, поскольку единственное и самое главное преимущество темных — магия, переставала там действовать. И войска светлых могли драться и убивать своих врагов, не опасаясь вероломных магических ударов. Эти земли ставили детей Порядка и Хаоса практически в одинаковые условия. Только вот, как бойцы, светлые были гораздо более живучи и многочисленны.
Поэтому повелители Кровавого заката не торопились нападать на два последних оплота Порядка в целом мире. Сперва князь Герард Астард оставил попытки захватить неприступные светлые княжества, а потом и его сын, проклятый Дариэн Милантарский, десять лет не проявлял ни малейшего интереса к ним. Они уже успели привыкнуть к относительному покою…
— Неужели темные осмелились? — затаив дыхание, произнесла Эленика.
Игроки за столом на миг замерли и невесело переглянулись.
— Видимо, Дариэн Астард оказался храбрее своего отца. К нашему сожалению, — ответил Рамон, откладывая карты. Играть всем резко расхотелось. — Когда-то это должно было произойти.
— Но ведь в такой битве должны были погибнуть тысячи темных! — ахнула Эленика. — Наши защитные форпосты способны смести с лица земли целую армию! А без магии и регенерации бросить своих солдат на наши стены — равносильно обыкновенной бойне! Неужели правитель Кровавого заката пошел на такие жертвы ради несчастных двух княжеств?
— Я не удивлена, — выдохнув, ответила Камилла, — Дариэн Астард — жестокий и бездушный ублюдок, убивший собственного отца, чтобы занять трон. Что ему смерти нескольких тысяч воинов, если в результате он может стать повелителем целого мира?
— Но ведь такой мир еще нужно удержать… — покачала головой Эленика. — Не понимаю, ведь светлые никогда не согласятся жить под игом Кровавого заката. А это означает — постоянные бунты, восстания, смерти и кровь.
Подруга издала презрительный смешок.
— Со временем ко всему привыкаешь, Элли. Даже к тьме. Разве ты не знаешь, что северные колонии Хаоса, что когда-то, много десятков лет назад были свободными княжествами Порядка, теперь отлично вписались в новый мир? Наши братья и сестры прекрасно себя чувствуют под крылом темных. И многие из них присягают на верность и служат их повелителю. У Дариэна, поговаривают, в Милантаре тридцать две официальные любовницы. Среди которых три полукровки.
Эленика покраснела.
— Полукровки? — переспросила она. — Разве такие бывают?
— Редко, хвала Пресветлой, — хмуро отозвался Рамон. — Но при дворе Милантара по слухам и впрямь много светлых леди, желающих стать любовницами какого-нибудь знатного лорда Хаоса. Куда катится мир?
Камилла широко распахнула глаза и поспешно закивала. А затем наклонилась над столом и прошептала:
— А я слышала, что в Черном дворце каждую ночь проходят жуткие оргии. Темные превращаются в демонов и бешено сношаются друг с другом и с каждым, кто попал в замок. И самый главный среди них — князь Дариэн.
Как только она проговорила это, испуганно отпрянула назад, прикрыв покрасневшее лицо веером.
— Ну, это уже перебор, леди Камилла, — усмехнулся Рамон. — Тогда у Дариэна уже наверняка были бы десятки бастардов. А он, как говорят, вообще не может родить наследников. Вот уже десять лет.
— Хоть какая-то справедливость, — фыркнула Илона, тряхнув кудрявой головой. — Такие, как он, не должны иметь потомства. Я вообще не понимаю, как какая-нибудь женщина в здравом уме может лечь в одну постель с темным?
Волна жара прилила к щекам Эленики. Она опустила взгляд в пол, чтобы не выдать своего волнения. От слов подруги в ее голове тут же всплыл образ повелителя Хаоса. Обнаженного, сильного, объятого страстью. Она, как наяву, видела бугры мышц, перетекающих под кожей цвета жженой карамели. Все еще ощущала их твердость подушечками пальцев.
Комок встал в горле. Дышать стало тяжело. Княгиня с ужасом поняла, что эти воспоминания ее возбуждают.
Как это произошло? Почему это все случилось именно с ней?
Эленика пыталась отогнать непрошеные мысли, но лицо Дариэна никак не выходило у нее из головы. Кто она теперь? Предательница собственной родины? Отвратительная лгунья, обманывающая своего мужа и всех вокруг? Будущая изгнанница, отравленная извращенной страстью к чудовищу?
Нет, так не должно быть. Ведь она ни в чем не виновата. Не виновата, что ее первая брачная ночь оказалась осквернена другим мужчиной. Убийцей, монстром, демоном. Но самое страшное не это. А то, что вместе с телом Дариэн Астард, кажется, отравил и ее душу.
И теперь любая мысль о нем вызывает ноющее чувство внизу живота, заставляет сжимать колени от желания и стискивать пальцы на подлокотнике кресла.
— А нельзя его убить? — выдавила Эленика, подняв на присутствующих болезненно блестящие глаза. — Кинжал в спину — и дело с концом.
Ничего. Рано или поздно это наваждение пройдет. Если понадобится, она вырвет его из собственной души вместе с сердцем. Не будь она Эленикой Анварской и Палирской, последней княгиней Порядка.
