Что у первого рыцаря мрака все же есть чувства?..
– Моя мать, – спокойно ответил мужчина и прошел внутрь комнаты, невозмутимо стягивая с пальцев перчатки.
Сердце пропустило удар.
– Значит… – пробубнила я, снова глядя на женщину, – картина сделана до того, как она стала фуриянкой?
Дайрен медленно пересек комнату и подошел ко мне, остановившись в полуметре.
В помещении сразу же стало градусов на десять жарче.
На мужском лице не отразилось ни одной эмоции.
– Нет. Она никогда не была фуриянкой, – невозмутимо проговорил он. – Моя мать была простым человеком, как и отец.
– Но… – у меня дыхание перехватило.
Голубые, как летнее небо, глаза оставались бесстрастными.
– Ведь рыцарями мрака становятся только дети рыцарей…
– Почти всегда, – кивнул он, не сводя с меня колдовского взгляда. – Но в крайне редких случаях Чернокрылые все еще находят человеческих детей с достаточно сильным даром, чтобы сделать их рыцарями, несмотря на наследственность. Я был одним из таких. Мои врожденные способности оказались сильнее, чем у чистокровных.
– Значит, когда-то ты был человеком, – прошептала я. Снова посмотрела на портрет девушки, и что-то болезненно кольнуло в груди. – Тебя забрали из семьи? А что стало с матерью?
Не знаю, что мне хотелось услышать. Наверно, какую-нибудь душещипательную историю, которая растопит сердце. Которая заставит меня понять, что Дайрен – не чудовище на службе у монстров.
Но, склонив голову, острым как осколки льда голосом Дайрен ответил:
– Ее сожгли на костре за измену фуриянцам.
В следующую секунду он взял у меня из рук портрет и, задумчиво посмотрев в точно такие же глаза, как и у него самого, проговорил:
– Жаль, что так бездарно умерла красивая женщина. Однако стоило думать, против кого выступаешь.
Безразлично бросил рамку на стол и перевел взгляд на меня.
– Не стоит вспоминать об этом.
Горький комок застрял в горле.
– Тебе совсем ее не жаль? Она ведь твоя мать… – еле выдавила я из себя, вглядываясь в мужчину. Пытаясь увидеть хоть какие-то эмоции на кристально-голубом дне.
Дайрен резко сжал челюсти. Замерзшие озера глаз стали еще холоднее.
– Нет.
– Но…
И вот теперь его взгляд все-таки окрасился чувствами. Только совсем не теми, что я ждала.
– Во мне нет ничего человеческого, Арилейна, – мрачным голосом ответил мужчина, и сквозь слова еле слышно прорывалось рычание. – Не пытайся искать ни любви, ни жалости, ни сострадания. Ты будешь сильно разочарованна.
С этими словами он развернулся и направился к выходу.
– Я рад, что ты собралась вовремя.
Открыл дверь и сделал мне нарочито-вежливый приглашающий жест рукой.
– Прошу, дорогая.
И сколько бы сарказма ни прозвучало в этом его «дорогая», все равно от этого слова мурашки защекотали спину. Даже несмотря на горький осадок от разговора.
Я бросила прощальный взгляд на портрет, и вышла из комнаты.
Совсем скоро Дайрен посадил меня в карету с упряжкой мантикор, на которых я теперь смотрела с еще большим беспокойством, чем прежде, и огромные черные колеса застучали по каменной кладке.
Мы поехали в замок.
Мы ехали в молчании. Мужчина смотрел в окно, словно специально отвернувшись. А я хотела думать о чем угодно, но мысли возвращались только к портрету погибшей женщины. Как бы я ни пыталась этого избежать, но, похоже, жалость все же проникла в мое сердце.
Дайрен мог говорить все, что угодно. Мог грубить, пытаться быть жестким, почти жестоким.
Но он хранил этот несчастный портрет.
О, Флора, я знала, что это путь в пропасть. Но теперь я жалела своего врага.
– Кто такие Чернокрылые, Дайрен? – произнесла я тихо, и мужчина резко повернул голову. Словно только и ждал, что я вот-вот спрошу что-то.
Топазы глаз сверкнули во мраке.
– Отряд Чернокрылых – это специальные образования из рыцарей мрака и нескольких фурий, – начал рассказывать он. – Раньше они использовались для нахождения поселений фей. Или для обнаружения человеческих магов. Теперь и то, и другое – большая редкость. И отряд остался всего один. Ты наверняка читала в своей книжке.
Его голос был спокоен. Казалось, будто Дайрен и сам хотел о чем-то поговорить.
– Читала, – кивнула в ответ. – Но слишком мало. Там не было написано, каким образом они находили своих… жертв?
– В отряд входит пять самых сильных рыцарей мрака и одна фурия, – начал рассказывать мужчина. – Фурии обладают особой способностью под названием «сияние». Так обозначается пространственный переход. Магия, позволяющая входить в тени и исчезать, мгновенно появляясь совсем в другом месте. При этом одна фурия может перенести вместе с собой пятерых рыцарей. Отсюда и численность отряда.
– Но… – задумчиво протянула я, – как же они обнаруживают фей?
– В число Чернокрылых входят только те из нас, кто обладает чувствительностью к магии. Этих воинов специально учили распознавать всплески колдовства на очень далеких расстояниях.
Дайрен сделал паузу, внимательно глядя на меня, словно пытался сказать что-то еще. Что-то совсем другое, что-то важное.
– Таким образом рыцари из отряда указывают направление перехода, а фурия переносит весь отряд, – продолжал он. – Чернокрылые в этом мастера.
– А как быстро они способны настигнуть свою жертву, ощутив магию?
– Все зависит от расстояния. Но если жертва находится всего в нескольких километрах, вопрос идет о секундах.
Легкая дрожь прошила позвоночник. Я вспомнила, как быстро исчез Кэльфиан в то злополучное утро. Но, чтобы не портить себе настроение, я постаралась поскорее отвлечься.
– Скажи, а что мы будем делать на сегодняшнем празднике?
Выражение лица мужчины стремительно изменилось. Глаза хищно блеснули, а на губах появилась темная улыбка.
– О! Тебе это понравится, маленькая фея…
Глава 12
Арилейна
На этот раз я прибывала во дворец совсем иначе. Не тряслась у главного входа, не следовала слепо за фуриянками, которые, в отличие от меня, давно прекрасно знали дорогу. Теперь передо мной с почтением открывали все двери, а в церемониальный зал я попала через вход для царских особ. Конечно, ведь сегодня я шла под руку с Дайреном, первым рыцарем мрака. Правой рукой самой повелительницы.
– Нервничаешь? – мурлыкаюшим шепотом спросил он, незаметно поглаживая мои пальцы, вздрагивающие у него на руке.
