Мужчина нахмурился.
– Я рыцарь мрака. Вот моя печать Уин-Даше.
Он отогнул ворот темной кожаной куртки, наклонив немного голову. На загорелой коже сидел чернильный скорпион.
Я пожала плечами.
– Дальше что? А вот моя печать, – тоже наклонила голову, отбросив назад густые волны волос, которые сегодня утром поленилась убрать в косу.
Рыцари переглянулись и опустили руки. Уверенности в них резко поуменьшилось. Я услышала, как один шепчет второму на ухо:
– А фею можно сделать каури или нет?..
Ответа не последовало, потому что Артания всплеснула руками и воскликнула:
– Только что мы беседовали с этой лгуньей, и она не отрицала, что на самом деле фея! Вы что, не слышали?! Заберите ее!
– Я просто не отвечала на твои глупые предположения. Но я ни разу не подтвердила ни одного сказанного тобой слова.
Рыцари переводили взгляд с меня на девушку и обратно. Они явно не могли принять решение.
– Но ты… – начала было фуриянка.
– Ладно. Пусть разбирается царица. Пойдете с нами обе, – бросил самый говорливый из рыцарей. И двинулся ко мне.
– Замечательно! – выкрикнула Артания. – Вот и узнаем правду. Мне-то скрывать нечего.
– Мне тоже нечего, – выпалила я, стараясь, чтоб голос не дрогнул. – Так и быть, не драться же с вами. Но Дайрен шер Эльгерши будет недоволен. Назовите мне ваши имена, чтоб я могла передать первому рыцарю, кто пленил его каури.
Снова трое мужчин застыли, не решаясь сделать что-то. Снова на мрачных лицах проскользнула беспокойство.
– Артания просто ревнует, – добавила я, глядя прямо в глаза главному из них. – Ей самой ужасно хотелось стать каури первого рыцаря. А вы наслушались сплетен истеричной бабы. Так как вас зовут, говорите?
Я презрительно приподняла бровь. Мужчины нахмурились и посмотрели на фуриянку крайне недобрыми взглядами.
– Нет, это не… – жалобно бросила девушка. – Я не из ревности! Она правда фея! Все указывает на это!
Главный обернулся к товарищам, перебросился молчаливыми взглядами, а затем проговорил:
– Извиняемся за беспокойство. Вероятно, мы и впрямь погорячились. Не стоит рассказывать об этом шер Эльгерши.
Темно-карие глаза вопросительно посмотрели на меня.
– Безусловно. Ошибиться может каждый, – протянула я, не отводя взгляда. И только пальцы нервно сцепились за спиной.
Я не отвела глаз. Несмотря на то, как долго и пронзительно вглядывался в меня мужчина.
И в результате битва была выиграна.
– Прошу прощения, каури, – наконец, откланялись они и развернулись, покидая сады.
Глубокий вздох вырвался из груди. Я так перенервничала, что меня трясло.
Конечно, я могла бы засиять в случае реальной опасности. Тут вокруг столько света, что это удалось бы без труда. Если бы рыцари все же решили закончить начатое, я бы мгновенно скрылась. Но это был крайний вариант. Ведь с той самой секунды на меня была бы объявлена погоня.
Поэтому радость от того, что удалось справиться без магии, почти опьянила.
– Мерзкая фейка, – прошипела тем временем Артания, – околдовала их? Я этого так не оставлю!
– Успокойся, я десять раз говорила тебе, что я – не фея, – махнула рукой, уже вовсе не глядя на девушку. Что она может сделать, когда мне только что удалось убедить в своей правоте трех рыцарей мрака?
На душе становилось все спокойней. Оставалось только лишить памяти Артанию и все.
Это заклинание не привлекало внимание фурий. Я знала точно. Ведь тогда, много лет назад, после его произнесения никто не потревожил наше с братом горе. Ни один отряд Чернокрылых не почувствовал магии умирающей феи.
Я подошла к ней ближе, воровато обернулась по сторонам, прислушиваясь. Похоже, на нашей тропинке в этот час больше никого не было. Но я все же решила не рисковать. Схватила за руку нахалку и потянула в тень кустов. Туда, где над головой смыкались ветви арании.
– Куда ты меня тянешь? – взвизгнула девушка, пытаясь вырваться.
– Я скажу тебе кое-что, но так, чтоб точно никто не слышал…
– Ага, решила признаться!
– Артания… Кстати, твое имя удивительно напоминает название этого кустарника, так и было задумано? – отвлекала я девушку, ненавязчиво заталкивая поглубже от дороги.
– Именно, – гордо кивнула она, задрав изящный носик. – Мои родители хотели, чтобы я приобрела качества этого растения. Была такой же сладкой, незаменимой, пьянящей…
Слушать дальше этот самовлюбленный бред было категорически невозможно.
– Я поняла, Артания. В общем, слушай, что я тебе скажу.
В голове мгновенно всплыли слова старой песенки, которую пропела мне перед смертью старая фея.
Первые две строки сорвались с губ легко, как будто я повторяла их только вчера. Дотронулась пальцами до лба девушки, и ее глаза широко раскрылись. По моей руке уже струился розоватый эфир.
Еще пара строк. И последняя фраза…
Фуриянка изумленно открыла рот, чернота зрачков залила радужку.
– Так ты меня заколдовать пыталась, мерзкая фея?! – воскликнула она вдруг.
И закричала. Громко, пронзительно. Истерично.
Я отшатнулась назад, не понимая, что происходит.
Все было произнесено правильно, я знала это точно. Никаких ошибочных шагов и излишней самоуверенности. Я все делала верно. Так какого мрака не подействовало?!
Нервно оглянулась. Поблизости голубоватая статуя какой-то незнакомой женщины смотрела чуть в сторону. Но мне казалось, что именно на меня. И во взгляде читалась грусть, словно она говорила: «Ничего. Игра заранее была проиграна, девочка…»
Сердце застучало погребальным колоколом. На дорожке вновь появились фигуры трех рыцарей мрака. Они стремительно приближались. И первый из них кричал:
– Не двигаться, фея, иначе умрешь на месте!
Виски сдавило. В кровь плеснул огонь. Нужно бежать. Теперь другого выхода нет.
Что ж, надеюсь, что у Дайрена из-за меня не будет проблем, когда обнаружится, что он сделал своей каури фею. Наверняка он сможет доказать, что я окрутила его, привязав к себе магией.
Неуловимо быстро в груди кольнуло. Жаль только, что я больше никогда его не увижу.
Обижалась ли я на него за брата? Сложно сказать. Наверное, я всегда знала, что он виноват. Просто не хотела об этом думать. В конце концов, чувства друг к другу у людей появляются не за что-то, а вопреки. Вот и я любила Дайрена вопреки.
Итак, снова скитания. Снова прятаться, как преступнице. Словно я совершила что-то ужасное.
Но правда была такова, что самым ужасным было просто то, что я родилась. В мире, где правят фурии, таким нет места.
