Лекарь сделал перевязку и ушел, пообещав, что, если организм будет сопротивляться, то через неделю-другую мужчина, возможно, придет в себя.
Я не позволяла себе плакать. Причин для слез не было. Дайрен жив, а значит, я все еще могла быть рядом с ним. Могла помочь.
Жаль, в голове не было ни одного лечебного заклинания. А ведь наверняка у фей много возможностей сохранить человеку жизнь. Феи – это и есть жизнь. Так говорила мама.
В памяти сохранилось очень мало воспоминаний о ней. Но одно из них было по-настоящему волшебным.
В тот день я только что позавтракала и выходила из маленького деревянного домика среди густого леса. Было раннее весеннее утро. Зима закончилась, и на поляне вокруг появилась молодая трава. Мне хотелось поиграть во что-нибудь, но у меня не было ни одной игрушки.
«Мама, мне скучно!» – воскликнула я, сбегая вниз по скрипучим ступенькам.
«Значит, нужно срочно что-то придумать!» – воскликнула она и улыбнулась. – «Смотри…»
И в следующий момент осторожно коснулась голой ступней самых верхушек травы. Сперва одной ногой, а затем другой. Я смотрела во все глаза, не понимая, как она это делает – парит над землей, едва касаясь зеленых стебельков.
А потом все стало еще более невероятно. За ее спиной сверкнули призрачные крылья, как у бабочки. А там, куда она ступала, из травы пробивались цветы. И скоро вся поляна была усыпана разноцветными, пестрыми пятнами. В воздухе распространился тонкий сладкий аромат, а я, весело захихикав, побежала рассматривать желтые, красные и оранжевые лепестки.
Отрывистый вздох вырвался из груди, отгоняя непрошенные воспоминания. Сейчас было не до хандры.
Следующие трое суток я провела возле кровати Дайрена. Собственное бессилие убивало. А бледное покрытое бисеринками пота лицо мужчины заставляло серьезно переживать.
Изредка я дотрагивалась до повязки и некоторое время держала на ней ладонь, с которой струился эфир. Подсознательно мне хотелось отдать рыцарю мрака свою магию. Ведь, если для фей эфир – это жизнь, то почему бы нашему колдовству не помочь и человеку?
К счастью, похоже, это и впрямь помогло. В конце третьего дня Дайрен пришел в себя.
– Процесс лечения проходит гораздо быстрее, чем я предполагал! – воскликнул медик, оценивая состояние хозяина. – Видимо, внутренние силы организма находятся на невероятно высоком уровне! – продолжал он, распинаясь у кровати первого рыцаря.
Дайрен молча кивнул и отпустил доктора, который и так уже мечтал поскорее убраться. Теперь взгляд мужчины был направлен только на меня. Прямой и мрачный, словно грозовое небо.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила я тихо, чувствуя себя ужасно виноватой.
– Бывало и лучше, цветочек, – ответил он, и уголок губ еле заметно дрогнул.
Я облегченно выдохнула. Он не злился. Уже открыла рот, чтобы задать вопрос, но мужчина быстро приложил указательный палец к моим губам и проговорил:
– Сперва я приведу себя в порядок, феечка, а потом мы серьезно поговорим.
Я только и успела кивнуть, как он, не спрашивая меня и не прислушиваясь к советам доктора, кряхтя, встал с постели и направился в ванную комнату, где всегда стояла бадья с холодной водой.
Изредка из-за двери раздавалось глухое рычание, но мои попытки помочь Дайрен нещадно отвергал.
Через некоторое время он вышел, вытирая волосы мягким полотенцем. Влажные черные пряди блестели, капли воды, словно крохотные алмазы, скатывались по коже, капали на обнаженную грудь.
– Тебе нужно сменить повязку, – слегка охрипшим голосом проговорила я.
Дайрен, не поворачиваясь, едва заметно улыбнулся, покачав головой.
– Успеется.
– Зачем ты пошел за мной? – спросила я тогда, немного расслабившись, когда почувствовала, что мужчина пришел в нормальное расположение духа. – Зачем ввязался в драку?
– А ты думаешь, я мог позволить им увести тебя? – приподнял бровь он, отбрасывая полотенце и оставаясь в одном – на бедрах. – Ты думаешь, я шутил, когда сказал, что теперь ты полностью принадлежишь мне?
В этот раз улыбки на губах не было. Голубой взгляд стал еще более холодным, пронизывающим до костей, но одновременно будоражащим кровь. Не знаю, как у него это получалось, но я вздрагивала только от одного этого острого как лезвие внимания.
– Но что теперь будет с твоим званием? Что скажет царица, когда узнает о случившемся?
Честно говоря, я до сих пор не понимала, почему в особняк еще не нагрянули другие рыцари.
– Ничего, – спокойно ответил мужчина. – Свидетелей не было, я проверял. В садах Медуз были только мы одни. Никто не узнает, что рыцарей и Артанию убил я.
Голос Дайрена почти хрустел от морозной стужи. Я видела, что он ни о чем не жалел. А жалела ли я, что из-за меня ему пришлось убить четырех человек?..
От этого вопроса липкая дрожь скользнула по позвоночнику. Все прошедшие дни я старалась не думать об этом. Гнала от себя дурные воспоминания, чтобы багряные пятна не всплывали перед глазами. И вот теперь пришло время понять, что на самом деле даже ледяная жестокость первого рыцаря мрака не могла изменить мое отношение к нему. Напротив, теперь мне казалось, что я стала больше чувствовать его. Больше понимать.
– И тебе не жаль Артанию? – спросила я, пытаясь разглядеть на его лице чуть больше, чем он позволял. – Ведь она была…
– Не задавай вопросов, на которые не захочешь услышать ответ, – отрезал он, не сводя с меня глаз.
Я глубоко вздохнула и вдруг накрыла его ладонь своей. Дайрен вздрогнул, словно не ожидал, что после его откровений я захочу сделать это.
Да, он убил их. Но убил ради меня. И едва не погиб сам.
Да, он говорил, что ему плевать, потому что у рыцарей мрака нет чувств. А каменное сердце их покрыто коркой льда. Но я видела, как под этой коркой стучит и пытается вырваться что-то жгучее и болезненное, но горячее, как огонь.
– Мне не составило бы труда сбежать, Дайрен, – возразила я. – Ты знаешь об этом? Каждую секунду, что мы провели в том саду, у меня на пальцах горел эфир. Я могла засиять в любой момент. И все остались бы… здоровы.
– И больше я бы тебя никогда не увидел, так? – прищурился мужчина, и голубые радужки сверкнули темным огнем. – Ты же помнишь, что я обещал сделать с тобой, если попробуешь сбежать из особняка?
– Но я не собиралась сбегать, Дайрен, – ответила спокойно. Его угрозы уже не могли меня напугать. Не после того, как он спас мои фейские крылышки второй раз. – Я хотела узнать о судьбе брата.
И тогда я, наконец, рассказала ему, что на самом деле произошло. Почему я вышла из дома, почему отправилась так далеко.
Мужчина лег обратно на кровать, испытывая явный дискомфорт от необходимости стоять на ногах. Как только его спина коснулась простыней, хмурое лицо немного разгладилось.
