Дайрен упал на колени, зажимая раны на теле. У него их был уже десяток, не меньше. Мужчина улыбался, глядя на неподвижную статую из горного хрусталя. Из уголка его рта на подбородок текла алая струйка.
Ватная тишина продолжала пульсировать в ушах присутствующих. Словно кто-то нарочно накрыл сады Медуз глухим мертвым куполом, внутри которого должно было случится нечто ужасное.
Уже случилось.
Или еще нет?
Нериэнта не верила своим глазам. Но она верила чутью фурий. Чернокрылая перевела взгляд на свою бывшую повелительницу и сдвинула брови.
Внезапно ее глаза ошеломленно распахнулись, а зрачки заполнили радужку. Дыхание застряло в горле, заставив замереть. Забыть, как дышать.
Это был еще не конец.
Густая темно-багряная кровь сочилась из шеи Элеандоры. Она вытекала на голодную землю, напитывая траву, проникая в твердую почву, в торчащие на поверхности корни огромного старого дерева Рэн.
Дайрен перехватил взгляд Нери и посмотрел на ночное небо. Рядом с безупречно-белой луной в ряд постепенно выстраивались три огромных звезды, напоминая хвост скорпиона.
– День Черного солнца, – прошептала Нериэнта. – Парад планет…
Первый рыцарь мрака замер, глядя на удивительное явление, которое совсем скоро должно было произойти, и отстраненно слушая собственное свистящее дыхание.
Два редких события, неожиданно выпавшие на один день.
Вдох-выдох.
Похоже, перебито легкое.
Кэльфиан, звякнув цепью от ошейника, неуверенно приблизился к Дайрену. Он был бледен, как диск луны на небе. Губы сжаты в тонкую линию.
Быстрым движением он дернул полы жилетки мужчины, затем разорвал рубашку, не обращая внимания на отлетевшие пуговицы.
Дайрен поморщился
– Что ты делаешь? – хрипло спросил он и закашлялся, едва не подавившись кровью.
Парень нахмурился.
– Осматриваю твои раны.
– Зачем? – не понял мужчина, но не стал отталкивать. Сил все равно больше не было.
Он лежал на земле на расстоянии вытянутой руки от Элеандоры. В ногах хрустальной статуи. Огромные сухие ветки мертвого дерева тянули к ним свои пальцы, а корни – жадно впитывали кровь.
Нэриэнта стояла рядом, все еще не осознав до конца произошедшее.
– Всего лишь долг памяти сестре, – глухо ответил Кэльфиан.
Пара секунд, и фей тяжело вздохнул, отворачиваясь.
– Ну, что там? – с едва заметной ухмылкой спросил рыцарь.
– Ничего, – раздался бесцветный ответ, который Дайрен знал и так. – Можешь считать, что ты уже мертв.
Но мужчине было все равно. На этот раз он улыбался искренне. Боль уже не была столь сильна, как пару минут назад. Возможно, отступила под воздействием лихорадки боя. Раны почти не ощущались. И теперь Дайрен думал лишь об одном: он скоро встретится со своей феей. Или исчезнет так же, как исчезла она.
Остальные рыцари мрака, что еще недавно собирались вступить в сражение, защищать свою царицу, теперь потеряли цель. Элеандора была мертва. Ее убийца тоже вот-вот погибнет. Значит, делать им здесь больше нечего. Поэтому постепенно, один за другим, они начали покидать сады Медуз.
Через какое-то время на аллее под деревом остались лишь они втроем. Первый рыцарь, последний фей и фурия, предавшая свою царицу. Да еще полупрозрачное изваяние Арилейны вместе с мертвым телом проклятой царицы.
Нериэнта опустилась на колени рядом с Дайреном и неловко положила ладонь ему на плечо.
– Мне жаль, что так вышло, Эльгерши, – проговорила она.
– Не трать попусту слова, – выдохнул Дайрен и криво улыбнулся.
Струйка крови с новой силой потекла из его рта. Он закрыл глаза и тяжело задышал. Каждое движение теперь давалось все с большим трудом.
Неизвестно, сколько времени прошло вот так. Пара минут или, может, часов. Но в какой-то момент звезды на небе, наконец, сложились в одну им известную последовательность. В чуть изогнутую линию, напоминающую скорпионий хвост. И все получившееся созвездие вспыхнуло сиреневым светом. Ослепительно ярким, болезненно невероятным.
Фурия подняла глаза к небу, чувствуя, что по щекам потекли слезы. Кэльфиан смотрел на небо вместе с ней, неподвижно оперевшись на древесный ствол. И больше не было ни одного свидетеля этого чуда.
Парень опустил голову, уперевшись лбом в сложенные на коленях руки. Нериэнта чувствовала, что у него больше нет смысла в жизни. И ощущение чужой безысходности впервые душило ее похлеще собственной тоски.
Но в следующий момент случилось нечто невероятное. Непонятное. Неправильное.
Ветви дерева Рэн зашевелились, будто от ветра, и на мертвой кроне вдруг начали отрастать яркие мясистые листья. Зеленые вперемешку с сочно-розовыми.
– Смотри, – еле слышно прошептала фурия, и Кэльфиан поднял голову. Большие серые глаза широко раскрылись. А через мгновение он уже подскочил на ноги и отошел на несколько шагов, продолжая всматриваться в невероятное волшебство.
Иссушенное растение на глазах набиралось соками и силой. И вот уже густая крона тихо шелестела в ответ на легкие ласки ветра.
– Оно ожило? – прошептал Кэльфиан, боясь вздохнуть. – Неужели оно и правда ожило? Что это значит?
– Не знаю, – проговорила в ответ Нериэнта, ощутив холодную волну страха.
Но дальше начало происходить нечто совсем уж неправдоподобное. Сперва фурия подумала, что у нее галлюцинации. Потом решила, что сошла с ума. Но сдавленный шепот Кэльфиана заставил ее понять, что глаза не лгут:
– Я что, умер?.. – спросил он еле слышно, вглядываясь вперед. Туда, где из толстого ствола дерева начала появляться стройная обнаженная фигура.
Длинные волосы, стелющиеся по земле нитями серебра, полная грудь, округлые бедра.
Это была молодая женщина. Хрупкая, как цветок. С узкими чертами лица и еле уловимыми нюансами во внешности, которые обозначали в ней фею.
– Флора?.. – с каким-то затаенным благоговением спросил Кэльфиан и упал на колени.
Женщина улыбнулась ему, но ничего не ответила.
Нериэнта задрожала.
Неужели случилось, наконец, то, о чем она думала так много лет? Наступил день расплаты?
Фурии совершили ужасное кощунство. Преступление не только против совести, но против самой жизни. Уничтожили целый народ по прихоти одной бесконечно старой царицы.
И что с того, что это решение не всем пришлось по душе? С теми, кто держит в руках мощь целого государства, не спорят.
Неужели теперь настал тот самый день, когда придется платить по счетам?
Элеандора мертва. Она выплатила свой долг. Но Нериэнта – тоже фурия. И ее вина ничуть не меньше, чем у остальных.
