– Тебе холодно? – зачем-то спросил он задумчиво, глядя, как спутница вздрагивает, обхватывая себя руками.
Как жмутся друг к другу тоненькие ножки под платьем со слишком высоким разрезом.
Дайрен видел ее светлое бедро, чуть ли не ослепляющее его в полутьме кареты. Заставляющее зудеть кончики пальцев от желания прикоснуться. Провести по бархатной коже туда, где жарче. Нащупать линию нижнего белья, без спроса отодвинуть…
«Твою мать», – мужчина хрустнул костяшками пальцев и отвернулся.
Какая разница? Она всего лишь фея. Последняя белая пешка на доске среди черных фигур. Остальные уже проиграли свою партию и валяются за пределами поля. Сломанные. Слабые. Уничтоженные.
Жалко ли ему их?
Нет. И никогда не было. Рыцари мрака не испытывают жалости. Такими их создавали, и Дайрен не думал над тем, правильно ли это. Он просто жил так, как должен был.
Однако все же существовало нечто, беспокоящее душу первого рыцаря мрака. Но однажды он собирался покончить и с этим.
– Что? – переспросила Арилейна, и длинные ресницы, дрогнув, взлетели вверх. Пухлые губы приоткрылись, снова приковав взгляд мужчины.
Он сжал челюсти и через силу посмотрел ей в глаза.
Черные как уголь в полумраке кареты.
На этот раз он не стал повторять. Развязал веревки плаща, слишком резко стянул тяжелую ткань и накинул на плечи девушки.
Арилейна дернулась и вжалась в покрытую бархатом стену экипажа.
Дайрен жестко усмехнулся и сел обратно на свое сидение.
– Я не прикоснусь к тебе. Можешь не бояться, – бросил он, стиснув зубы, и отвернулся к окну.
Вздохнула. Показалось?
– Почему? – тут же спросила она.
И сдержать улыбку не удалось бы даже самому гениальному лицедею.
– А тебе бы хотелось? – приподнял бровь он, впившись взглядом в худенькое личико. Жадно выхватывая каждую эмоцию, сменяющуюся на нем.
Вздрогнула. Покраснела. Прикусила губу.
Дайрен почти захотел, чтоб она их облизала. Хотел увидеть ее язычок, влажный, приоткрытый рот, который так сводил его с ума в коридоре «Дерева теней».
Маленький горячий рот…
Демоны, он практически сам себя доводил.
– Какая глупость, – фыркнула она. – Я не одна из ваших «розочек». Я не продаюсь за деньги или положение.
– А за лучшую жизнь? За другую жизнь? – спросил, прищурившись Дайрен, сам не понимая, зачем. Но ему вдруг до боли захотелось нащупать ее слабые места. Проверить, насколько же глубоко она уже сломана.
Не может не быть сломана.
Это должно было его отрезвить. Первый рыцарь мрака презирал слабость.
Видя, что девушка не понимает, о чем он, Дайрен добавил:
– Метка розы превратила бы тебя в каури. Неприкосновенную. Никто не стал бы искать фею среди каури. Ты была бы свободна настолько, насколько хотела бы сама. Нужно было бы лишь принадлежать одному из рыцарей мрака.
Что-то в лице Арилейны неуловимо изменилось. Она опустила глаза и напряглась.
Дайрен еле заметно скривил губы. Он был разочарован и уже ждал, что девушка вот-вот разрыдается.
«Все? Так быстро?
Даже скучно…»
Впрочем, ему стало легче. На очень короткий миг. Потому что фея внезапно подняла взгляд, сверкнувший в полумраке каленым серебром.
– Лучше всю жизнь скитаться по лесам, как животное, чем отдать себя в собственность одному из вас.
Дайрен медленно улыбнулся. Темной, мрачной улыбкой, которая обычно не предвещала ничего хорошего.
Но и в этот раз Арилейна, кажется, вовсе не испугалась.
Тогда первый рыцарь вдруг с беспокойством осознал, что рад.
Пожалуй, это будет даже интереснее, чем он думал.
Карета резко затормозила и совсем остановилась. Девушка дернулась вперед и едва не упала. Дайрен мгновенно поймал ее и, стараясь дотрагиваться как можно меньше, за руку помог выйти.
Арилейна поправила платье и слегка нахмурилась.
– Так почему ты не прикоснешься ко мне? – спросила она звонко. Почти с вызовом.
И острый серый взгляд…
Дайрен на миг замер, рассматривая огромные глаза. Словно потерялся. И правда потерялся.
Встряхнул головой и тоже нахмурился.
– Я не имею дел с врагами фуриянцев, – прохладно ответил он, стараясь вовсе не смотреть на проклятую феечку, которую хотелось трахнуть прямо здесь. Затолкать обратно в карету и иметь до умопомрачения. Пока не исчезнут все мысли, вырванные из головы стонами из ее маленького ротика.
А она будет стонать.
– Прошу в дом.
Махнул рукой и отвернулся, пропуская ее вперед.
Девушка немного помялась, переступив с ноги на ногу, но почти сразу пошла вперед. Дайрен сзади смотрел, как быстро передвигает она маленькими ножками, делая по два шага на его один. И как высоко и гордо старается держаться голову.
Его это почти веселило.
Почти.
Он не лгал. С феей у него нет и не будет никаких дел, помимо задуманного. Он получит от нее то, что хочет. А дальше… ее судьба – не его забота.
Только тихий звук ее каблуков так и звучал в голове. Колыхался от ветра его тяжелый плащ на ее плечах, нет-нет да и приоткрывая длинные ноги и очертания бедер. А перед глазами мелькало царапающее воспоминание: ее пухлые губы. Влажные, чуть приоткрытые.
Вкус которых он так и не узнал.
Глава 4
Арилейна
Ужасных монстров мы оставили позади. Я старалась идти не очень быстро, чтобы Дайрен не догадался, как меня пугают его мантикоры. Ужасные животные. Обычно феи могут найти общий язык почти с любым существом. Но эти твари начинали рычать, едва завидев меня. И как Дайрен сумел их приручить?
Впрочем, мне все равно. Надо понять, что делать дальше. И сколько у меня времени, пока царица не убьет брата.
Дом первого рыцаря оказался таким же мрачным, как и он сам. Высокие стены особняка выложены серым камнем с черными жилами. С двух сторон от входа красовались все те же каменные мантикоры с распахнутыми пастями. Проходя мимо, я получила возможность в деталях рассмотреть два ряда острейших зубов и длинные раздвоенные языки. Как будто мало было прокатиться в карете с упряжкой этих чудовищ. Неподвижные статуи как бы намекали, что в рот их живым прототипам лучше не попадаться.
Изнутри жилище Дайрена понравилось мне чуть больше. Несмотря на мрачность, присущую всей культуре фуриянцев, здесь было хотя бы уютно. Густо-багровые стены прекрасно сочетались с широкой винтовой лестницей из древесины темного ореха. Мебель глубокого шоколадного цвета разбавлялась почти нежно-бежевыми плитками пола, выложенными причудливой мозаикой.
