Итак, что мне стало ясно. Во-первых, чистокровные нарры обладают тёмной кожей, приятного цвета жженого сахара. У них сиреневые глаза и чёрные, как сумрак, волосы. Немного странно: у моего нарра пара прядей спереди — белая. Наверно, это у него от человеческой крови.
Во-вторых, они живут под землёй. Не очень глубоко, как я поняла. Их ходы, подобно кротовым норам, могут проходить, где угодно. Под любым замком, домом, полем или детской площадкой для игр. И об этом никому, кроме самих нарров, неизвестно. Они крайне редко выходят на поверхность, и всегда это становится важным событием. Потому что не все нарры дружелюбны.
А вот и самое интересное. Тёмные нарры имеют способность пить энергию любой другой расы. В основном это помогает им сохранять молодость порядка двухсот лет. У себя в Гленвиальде пара нарров может обмениваться энергией друг с другом годами, не прибегая к иным источникам. Выходя на поверхность, представители расы вынуждены искать новые варианты добычи этого «материала».
Дальше меня насторожило следующее: «Как правило, ни один нарр добровольно не променяет жизнь в Гленвиальде на пребывание на земле. Поэтому те субъекты, что всё же оказываются в нашем королевстве, либо имеют какую-то цель, ограниченную временными рамками, либо пришли специально, чтобы испробовать вкус иных рас».
Вот те здрасьте… Продолжаю читать:
«Тем более необходимо осторожно вести себя с наррами, у которых поглощение энергии превращается в зависимость. Тогда они могут быть жестоки и крайне опасны».
Дальше — хуже:
«Сопротивляться детям Гленвиальда невозможно. Поцелуй представителя подземной расы имеет действие, сходное с наркотическим опьянением. Сексуальное желание, вызванное подобным контактом, почти неконтролируемо».
— Вот и объяснение, — хрипло выдохнула я, облизывая вмиг пересохшие губы. Теперь всё встаёт на свои места. Вот, почему я не могу отказаться от его близости, вот почему в его объятиях забываю, как дышать. Неужели всё так просто?..
Ну, теперь-то этот фокус нам известен. И мы больше не дадим собой манипулировать…
Хотя, что толку, если я — всё равно рабыня?
Покачала головой и принялась дочитывать.
Дальше говорилось, что нарры обладают способностью становиться невидимыми.
— Как будто манипулирования сознанием им мало, ей Богу, — пробурчала я, вспоминая жаркие, будоражащие кровь объятия лайета Дайше по прозвищу Тень.
Ещё тут говорилось, что у себя на родине нарры любят танцы и песни. Поскольку, их голосовые связки не обладают магией, как человеческие, то пение не влечёт за собой каких-либо последствий.
Потом шёл весьма интересный момент:
«По словам Летиши Дайше, первой и единственной тёмной нарры, вышедшей замуж за человека, на Гленвиальде очень популярен танец под названием «Дети огня». Обнаженные танцовщицы исполняют его в полной темноте. Их кожа в некоторых местах разукрашена уникальной светящейся краской, что позволяет следить только за медленным покачиванием отдельных частей тела. Иногда этот танец могут исполнять и мужчины…»
Стоило представить эту картину, как щеки слегка залились румянцем. Знают толк в развлечениях эти нарры!
Прочитанное нужно тщательно обдумать. Я захлопнула книжку и пихнула её обратно на полку, намереваясь завтра прийти сюда снова.
Ну вот, теперь я знаю чуточку больше. Жаль, что книга не оказалась у меня в руках в первый день появления в этом мире. Но, как говорится: «Обходя разложенные грабли, теряешь драгоценный опыт». А я чувствую, в будущем передо мной разложится ещё очень много такого «опыта». Знай — собирай.
Глава 7
Следующее утро началось с лихорадочных размышлений. В самое ближайшее время ко мне должна была прийти та служанка с шоколадной пилюлей, напичканной местными транквилизаторами. И стану я спокойной, как танк. Или хуже: начну сажать аллюминивые огурцы, как в песне группы Кино. Ещё неизвестно, может Нария приуменьшила степень действенности того лекарства. И на самом деле всё гораздо хуже.
Хотя, ведь Леран не стал бы заставлять своих наложниц употреблять откровенную отраву. Так чего я беспокоюсь? А от яда проклятой магии я буду однозначно огорожена…
Да, я не чувствовала и не чувствую никакого недомогания, о котором говорил лайет. Но, возможно, после одной проведённой вместе ночи всё и проявится. И вынесут меня бледную, как смерть, на ручках из его покоев. А мне, между прочим, с таким цветом волос бледность вообще не к лицу!
И что тогда остаётся?
Когда дверь открылась, и на пороге появилась служанка, решение было принято. Кто не рискует, тот не пьёт валерьянку. Я взяла с серебряного блюдечка круглый шарик и смело проглотила. Без всяких запихиваний под язык.
Женщина удовлетворённо кивнула и тут же завыла свои мантры. Вопреки ожиданиям, ничего нового я не ощутила.
— Варисса, — обратилась я к служанке по имени, а она покраснела.
Вчера Верден поведал мне её имя, хоть и просил называть так, как принято у прислуги — навэр.
— Да, шаэр Лера? — немолодое лицо, покрытое небольшими морщинами, улыбнулось.
— Варисса, ты не могла бы принести мне бритвенные принадлежности?
— Зачем, шаэр? — не поняла она. — Может, послать за девушками? Они позаботятся о вас.
— Нет, — поспешила я, с некоторым ужасом представив, как несколько служанок будут избавлять от растительности мои интимные места. А именно этим я собиралась заняться. — Пожалуйста, я сама.
Варисса пожала плечами, но подчинилась.
Совсем скоро передо мной был медный таз с водой и одна опасная бритва, больше напоминающая инструмент для убийства. Женщина сложила руки на груди и выжидательно посмотрела на меня. Похоже, ей очень хотелось увидеть, как же я буду сама себя обслуживать вот этой жестью.
— Эм… Варисса, — пробубнила, рассматривая блестящее лезвие. — Я передумала, зови девушек.
Женщина хмыкнула, кивнув. И очень скоро две служанки расположились рядом с медным тазом, в ожидании распоряжений. Варисса ушла, мы оказались одни.
— Скажите, навэр, а вы хорошо умеете этим пользоваться? — стало страшновато. Но я была абсолютно уверена в своём решении избавиться от растительности везде, кроме головы. И никакие жёсткие реалии чужого мира меня не остановят.
— Не беспокойтесь, шаэр, — кивнула одна из них. Брюнетка с чёрными глазами. — Мы не пораним вас.
— А вам приходилось работать с… особенно нежными областями? — спросила я, выпучивая глаза с намёком.
Прошло несколько секунд томительного непонимания, а потом я уловила изумленный интерес. К счастью, они были готовы помочь мне и в том самом интимном месте.
Почему это так важно? Да потому что «нахал» — совсем не значит «прекратите». А я, хоть и отталкиваю Лерана, на самом деле не могу отказать себе в удовольствии быть с этим мужчиной. Не могу отказать себе в удовольствии нравиться ему. А он своё отношение к моему бикини выразил весьма недвусмысленно. Что же, интересно, будет, когда он увидит мою татуировку?
