В кафе было уже людно — и тут все оживились, захлопали в ладоши, засвистели. Галина и все прочие за тем же столиком оглянулись — к ним шёл Профессор, Даниэль Корвин, в гражданском. Шёл улыбаясь, явно довольный собой. Он не уселся за столик — только пожал всем руки — и прошёл дальше, на сцену — к музыкальным инструментам. Поднялся, поднял одной рукой гитару — а второй поманил к себе Травматурга и Дока. Кафе поддержало его новыми аплодисментами.
— Они все его знают? — удивилась Галина, аплодируя вместе со всеми.
— Дэн — владелец этого кафе, — пояснила Лаки. — О, смотри, и Крис тоже здесь!
Крис Парсонс сел за ударные, Травматург взял в руки синтезатор, а Док — вторую гитару. Они вполголоса обменялись парой фраз, и — заиграли. Слаженно и чётко. Я помню эту песню, подумала Галина. Точно помню, хотя не знаю — откуда. Док запел — у него и впрямь хорошо поставленный голос.
«I'm out of my mind
On John Barleycorn —
He's such a physician,
His fingers are warm…»
Галина невольно улыбнулась — настолько, притворно, серьёзным выглядел Док. Они и впрямь играли мастерски.
«Of my inhibitions
I have been shorn,
And I'm gone,
Gone,
Gone».
Травматург подхватил — у него тоже всё в порядке с музыкальным слухом.
«All of my fear,
And most of my pain
Ran hand in hand to
Catch the last train…»
Галина заметила, что все встают — все, кто находился в кафе в тот момент. Ральф, лежавший на коврике, тоже уселся.
«From Waverley station,
And while I remain,
I'm still gone,
Gone,
Gone».
Профессор отпустил гитару, достал из кармана пиджака фляжку, и пододвинул микрофон к себе. Всё кафе подхватило, следом за ним.
«Ah, whisky head,
You're mine to take to bed —
Ah, whisky head!»
Док поманил к себе Лаки — та, с улыбкой, подбежала к сцене, запрыгнула и встала у того же микрофона, что и Док.
«Young women and men,
Please listen to me —
They tell you that drinking
Can't set you free…»
Всё кафе подпевало, все салютовали тем, что было в руках — кто бутылкой, кто бокалом.
«Well, here I am standing,
And I disagree,
'Cause I'm gone,
Gone,
Gone».
Лаки с улыбкой поманила к себе Галину — та улыбнулась в ответ и отрицательно покачала головой.
«I'm out of my mind,
On John Barleycorn,
He's such a physician,
His fingers are warm!
Of my inhibitions,
I have been shorn,
And I'm gone,
Gone…»
Галина оглянулась — все стоят, все подпевают. И многих, похоже, она уже видела — кого-то в Аркхеме, кого-то в тренировочном центре. Узнала двух стажёров, которых тогда впервые увидела на базе Ману.
Многие из тех, кто стояли рядом, подходили теперь к их столику — приветствовали довольного Ральфа и выражали сочувствие Галине. Её это смутило — она мало кого знала из этих людей, но всё равно становилось легче.
Галина встала из-за стола, подпевая заключительные слова.
Песня завершилась. Певцы и музыканты поклонились публике, и получили в ответ бурную овацию. Лаки спрыгнула со сцены, направилась к их столику — а за её спиной четвёрка заиграла что-то медленное и приятное, без слов.
— Ты не пьёшь сегодня, — заметила Лаки. — Не любишь виски?
— Никогда особенно не любила, — согласилась Галина, допив бокал минеральной воды. — А сегодня тем более не хочу. Ничего спиртного.
— Только не оставайся одна, — посоветовала Лаки. — Мы сегодня потеряли друзей и родственников. Если ещё не выбрала, где хочешь жить — мы с Доком будем рады, если остановишься у нас.
— Я и так не одна, — сказала Галина и погладила себя ладонью по животу. — Не успела сказать ему, — добавила она, и губы её задрожали.
Лаки только долю секунды выглядела растерянной — затем рассмеялась, осторожно обняла Галину и прижала к себе.
— Я очень рада за тебя! Мы справимся, — сказала она. — Теперь всё будет хорошо, вот увидишь!
* * *
Профессор настоял, чтобы базу Ману законсервировали — слишком много там «сюрпризов», считать её безопасной уже нельзя. Среди прочих важных решений дня было избрание нового Совета Безопасности — от прежнего остались только Профессор да Эдвард Маллоу.
В конечном итоге все вернулись в «Дом Эшера» — пусть там и не очень уютно, но переезжать на ночь глядя уже не хотелось.
В одиннадцатом часу вечера Лаки заметила свет в отсеке полевой лаборатории и, постучавшись, обнаружила там Травматурга.
— Тебе тоже не спится? — поинтересовалась она. — Немного завидую Галине. Устала больше всех, вернулась — и без задних ног. И кошмары не снятся, что характерно. Мне бы так… Так чем ты занят?
— Я проверил тот странный рецепт, который Магна надиктовала, — поднял взгляд Травматург. — Я, конечно, могу ошибаться. Но пока что очень похоже на «панацею».
Лаки чуть прямо на пол не уселась.
— Серьёзно??
— Куда уж серьёзнее. Понятно, пока что на моделях да мышах проверял, но очень, очень похоже.
Травматург откинулся на спинку стула, улыбнулся и посмотрел Лаки в лицо. Вытер лоб — здесь и впрямь жарко — но Лаки заметила, что по уголку глаза он тоже провёл.
— Вилли, мне её тоже очень не хватает, — сказала она, взяв Травматурга за локоть. — Держись. Жаль, она сама не знает, что это за рецепт. Представляешь, как обрадовалась бы?
Травматург кивнул и вздохнул.
— Иди-ка ты отдыхать, — посоветовала Лаки. — Главное, что мы отбились. И если я правильно поняла Профессора, эти гады не заметят нас ещё лет сто. Успеем придумать, как подготовиться.
