— Здравствуйте, — повторил Вадим в который раз. — Я Вадим Плетнёв.
Девушка кивнула, улыбнулась, и… словно пропела несколько тактов песенки. Интересно звучало — вроде голосом, но изобразила инструмент наподобие флейты. И что это значит?
Она — облако клубящегося тумана — шагнула к нему. И лицо её изменилось, на глазах стало лицом Галки. Вот чёрт, ведь совсем забыл про неё! Что с ней стало, где она сейчас? Небось ищет уже, с ума сходит…
Девушка — Галка? — отрицательно покачала головой. И вновь потекли очертания, и человеческая голова стала превращаться в кошачью на вид. Голову домашней кошки! И, похоже, именно той трёхцветки, что лежит в корзинке!
Вадим, сам от себя не ожидая, осторожно протянул руку (девушка, или что это теперь было, не отшатнулась, никак не выразила недовольства), и прикоснулся ко лбу. Погладил его, поражаясь тому, насколько мягкая шерсть. И услышал… что существо перед ним мурлычет. Да громко!
Вадим улыбнулся и осторожно отвёл руку. «Кошка» приподняла губу, отчего выражение морды — лица — стало улыбающимся. И вдруг разинула пасть во всю ширь и зашипела!
Ноги чуть не подкосились. А из тумана перед Вадимом возникли две лапы, на каждой выпущены когти, сантиметра по три в каждом. Вадим успел ещё подумать — чем же я разозлил её? — и обладательница когтей отступила на шаг, а потом бросилась на Вадима.
Но оказалось, что не «на», а «сквозь» — словно Вадим стал бесплотным. Его словно огромной подушкой огрели по лицу — выдохнул, а вдохнуть не удалось, горло словно клещами сдавили. Вадим тщетно старался вдохнуть, изо всех сил… пока не понял, что упал на четвереньки, и дышит — судорожно, из последних сил, а лёгкие горят огнём.
«Мр-р-рау!»
Он сумел оглянуться. Позади него по полу сновали… мыши? Что-то ещё? А трёхцветная кошка ловко прыгала за ними и наносила удары лапой. Не переставая вопить и шипеть. И с каждым ударом одной бегающей мышью становилось меньше.
Вадим с трудом поднялся. Лёгкие ещё обжигало, на губах держался привкус крови. Что это было? Кошка, он заметил, уселась умываться, а мыши…
Вряд ли это были мыши. Выглядели, скорее, чёрными кляксами. И они исчезали — то ли в пол впитывались, то ли что ещё.
Кошка чихнула и замерла, глядя на человека, держа перед собой переднюю правую лапу — только что выкусывала между когтей.
— Будьте здоровы! — сказал Вадим вполне искренне. Кошка мяукнула, и прошла мимо него, держа хвост трубой. Потёрлась о ноги человека и… направилась в корзинку у стола.
Движение воздуха. Вадим оглянулся — вновь возникла входная дверь. И открылась. Это намёк? Пора уходить?
— Спасибо, — сказал он, совершенно не представляя, к кому обращается. И что всё это было? Никаких «клякс» на полу уже не было. Откуда они вообще взялись?
Кошка улеглась в корзинку и перестала обращать внимание на человека. Видимо, да, намёк. Вадим вышел… и обнаружил, что снаружи, у входа, стоит Лаки — с изумлением на лице. Вадим хотел было что-то сказать, но Лаки прижала палец к губам, и глазами указала за спину Вадима. Тот оглянулся — снова она, та девушка, одетая в туман. Очертания тела, кроме головы и плеч, почти не угадывались. Она заметила, что оба гостя смотрят, и указала рукой. Туда.
Туда — это за дом, по дорожке, мощёной белыми круглыми камнями. А вокруг так красиво! Клумбы, тропинки — даже беседка вроде бы видна, поодаль. Дорога петляла и кружила, но в конце концов привела к… зеркалу. Огромному, выше человеческого роста зеркалу в тёмной, металлической на вид прямоугольной раме. Лаки оглянулась, Вадим последовал её примеру. Девушка — «Кысь»? — стояла позади, шагах в трёх. И ободряюще кивнула — туда, мол.
Туда? Сквозь зеркало? Лаки взяла Вадима за руку.
«На счёт три проходим», услышал он её голос, хотя губы не шевельнулись. «Главное — молчи. Готов?»
Вадим кивнул.
«Раз… два… три!»
* * *
Тьма вокруг. И воздух уже не безвкусный, как в Помещении, и не напоен ароматами цветов, как в саду, откуда они пришли.
— Мы в резервном энергоблоке, — сказала Лаки. — Минуту, сейчас будет свет.
В её руке оказался карманный фонарик. Вокруг прямоугольные высокие шкафы — машины? Контейнеры? Не понять, ни одной надписи.
— Умеет пошутить, зараза, — добавила Лаки. — Никогда ещё она сама не приглашала за ограду сразу двух людей. И никогда не разрешала новичкам проходить через зеркало. Нам сюда, — указала она лучом света. — Отсюда только по лестнице. Она высокая. Лезь первым, и старайся не падать, могу не поймать.
Вадим кивнул — понял — и посмотрел вверх. Словно в Помещении, стена уходила ввысь, пока не терялась из виду.
Поднимались они долго. Руки успели устать. А наверху, чуть в стороне, где уже было защитное ограждение — чтобы не загреметь — оказалась ещё одна дверь.
— Надо было ключ взять, — сказала Лаки, и постучала. Прошло полминуты — никакой реакции. Постучала ещё раз.
— Кто там? — голос Травматурга. И так понятно, что он сейчас ехидно улыбается.
— Вилли, голову откручу! А то ты не видишь, кто! Открывай!
* * *
— Пока идёт карантин, будете жить на этой базе, — пояснил Профессор. — Отвечаю за всё здесь я. Соответственно, спрашивают тоже с меня. Все запросы передавать через меня, если со мной не согласны — обращайтесь к Шефу. Вопросы?
— Один пока, — хмуро ответил Плетнёв. Вроде было так замечательно, хотелось всем всё рассказать, и вдруг…
— «Как теперь жить?» — хором спросили Травматург и Магна. Переглянулись, но смеяться не стали.
— Вчера ещё вы вели размеренную, привычную жизнь, — согласился Профессор. — Теперь вырваны из привычного окружения. Родных и близких если и увидите, то нескоро. Есть все основания для упадка сил. Дополнительно, профилактика — она тоже отнимает силы. Советую не запираться в своей комнате, заняться делом. Любым. Завтра мы проведём профильное исследование, а пока что советую начинать учиться писать отчёты. Это — самое интересное в нашей работе.
Травматург и Магна переглянулись и застонали. Профессор с довольным видом пригладил бородку.
— Но это и в самом деле так. Начнём прямо сейчас. Расскажите о том, что произошло в доме у Кыси.
— А вы разве там не были? — удивился Плетнёв.
— Дом и сад, снаружи, для всех одинаковый, — сказала Лаки. — По крайней мере, если судить по рассказам всех, кто там побывал. А вот внутри все видят разное. Кроме того, только один раз мне удалось уговорить Кысь, чтобы в дом вошёл кто-нибудь, кроме меня. А сегодня она сама меня позвала. Если честно, я потрясена.
— Я понял, — кивнул Плетнёв. — Хотя ничего не понял, конечно. Слушайте.
И рассказал. Чуть не полчаса ушло, пить захотелось — страх. Магна молча встала, прогулялась до кофе-машины, и принесла чашку крепкого, сладкого кофе.
