Колосов и Панкратов переглянулись. Вот как. Усыпили всех попавших в карантин фактически одновременно, а судя по массе, Петренко должна была спать дольше остальных.
— Неужели она и есть ведущий эффектор? — поджал губы Панкратов. — Что-то странное. Хотя, амнезия — типичный признак. Ладно. Пусть приводит себя в порядок и — на допрос.
…Агата наблюдала за повторным допросом Галины Петренко при помощи видеомоста, и в соседнем окне видела Панкратова и мужа. Нелёгкое было решение — кого именно из сотрудников направить в Москву. Люди и здесь нужны, дел хватает. И «Аргус», над которым она работала последние пять лет, наконец-то произвёл впечатление.
— Петренко Галина Анатольевна, — человек перед ней предложил присесть. — Капитан Зеленцов. Мы хотели расспросить вас о Вадиме Плетнёве?
— Кто это? — полюбопытствовала девушка. Агата покачала головой. «Аргус» сейчас ведёт анализ мимики и тембра голоса, фиксирует жесты и всё такое. Куда полезнее «Полиграфа». И Петренко сейчас считает, что говорит правду. И не волнуется, что характерно. Почему?
Зеленцов положил несколько фото. На одном из них Галина и Вадим сняты вместе.
— Первый раз вижу, — морщины легли на лоб Галины. — И не помню, чтобы снималась с ним. Это монтаж, да?
— Простите, Галина Анатольевна, мне нужно получить ответы на свои вопросы.
Она кивнула.
— Я здесь из-за него? Кто он такой? Вы его ищете? Ой, простите!
Капитан улыбнулся уголками рта.
— Вы видели когда-нибудь какой-нибудь из этих предметов?
Новые снимки легли на стол. Там украшения, найденные в квартире Петренко, тот самый кулон — восстановили его облик по оперативной записи — и несколько посторонних.
Петренко безошибочно указала на те, что изъяли у неё дома — это мои — долго вглядывалась в остальные, отрицательно покачала головой. Остальные не узнаёт. Агата покачала головой — кулон она тоже не опознала, и, по данным «Аргуса», не лжёт.
— Спасибо. И ещё, — новый набор снимков. — Знаете ли вы кого-нибудь из этих людей? — Снимки Груздевой и всех, кто потерял сознание на улице. И всех сотрудников отделения, которые сейчас в карантине.
Вновь морщины легли на лоб девушки. Долго рассматривала, придирчиво.
— Вроде бы её могла видеть, — указала на Груздеву. — Но не помню, где. Остальных не помню. У меня хорошая память на лица.
Капитан кивнул.
— И ещё одно. Возьмите, — он положил несколько листков и коротенький карандаш. — Пожалуйста, опишите ваш вчерашний день с самого начала. Всё, что вспомните. С момента, как вы прибыли в аэропорт Праги.
Сейчас она скажет, «а я была в Праге?», подумала Агата. Но ошиблась. Петренко кивнула, и приступила к «отчёту». Лейтенант забрал все снимки и папку с документами, и покинул допросную.
— Всё чисто, товарищ полковник. — Зеленцов вошёл в соседнюю комнату, с односторонним стеклом в допросную. — Датчики ничего не фиксируют. Мы можем усыпить её и повторить стандартные тесты.
— Так и сделаем, пусть только закончит рассказ. Датчики были на высшем уровне чувствительности?
— Так точно.
— Отлично, капитан. Продолжайте. Сразу после Петренко обследуйте Груздеву. — Полное сканирование привезённой из Новосибирска аппаратурой занимает двадцать минут. Лучше не рисковать: если датчики покажут активное устройство, пока эффектор в состоянии глубокого сна, времени на извлечение может быть немного — если это ведущий эффектор, нужно быть готовым к немедленным действиям. Спецназ, экипированный той же привезённой аппаратурой, уже наготове.
Капитан козырнул, и покинул комнату.
— В банке всё ещё есть записи о Плетнёве. — Панкратов показал заверенные выписки со счетов на экране ноутбука. — Оставил там дежурного — на случай, если заявится кто-нибудь известный. Людей мало, Сергеич. Я бы по школьным друзьям пробежался, да и в саму школу заглянул, для начала. На кафедре уже были — там его не знают. Вообще, в университете нет сведений.
— Туда уже добрались, а в банк не успели, — кивнул Колосов. — Всё верно. Дежурный — в спецкостюме?
— Естественно. Нелепо выглядит, как монах в капюшоне.
— Зато действует. Всё, отлично. Архипов уже выслал доклад?
— Пишет. Будет с минуты на минуту.
* * *
Травматург привёл Плетнёва в отдельную комнату — слепую, без таблички. Открылась она для Травматурга, а «часы» Вадима мигнули жёлтым, когда он пересекал порог.
— Что это значит — что могу проходить, но в сопровождении?
Травматург кивнул.
— Начнём с «шарманки», так положено по инструкции. Оглянись.
Вадим осмотрелся. Ничего себе! Похоже на… как в театрах называется комната, где музыканты хранят инструменты? И не только инструментов здесь полно: есть и полки с книгами, и ещё какие-то шкафы. И экран — как в ближайшем к дому Вадима кинотеатре.
— Нужно что-нибудь, что вызывает у тебя сильные, желательно — приятные эмоции. Что-нибудь, что легко вспомнить. Если это заодно и навязчивое, что трудно выгнать из головы — оптимально, — предложил присесть Травматург. — Это будет «шарманкой», твоим якорем и спасательным кругом. Подробнее потом.
Вадим кивнул, и пошёл вдоль столов с инструментами, стеллажей с книгами. Занятно, названия всех книг по-русски. И преимущественно, это детские книги. И далеко не все новые.
— Откуда это всё? — поразился Вадим.
— Долго объяснять. Подобрали. Есть идеи?
— Есть одна. Только это, наверное, немного глупо.
— Брось, главное — чтобы работало. Годится даже анекдот, если сможешь его мысленно перечитывать раз за разом. Что это? Стихотворение? Песня? Кино?
— Песня. Я на 23-е февраля как-то исполнял её, в хоре, с одноклассниками. Мы тогда в настоящей морской форме снялись, на память.
— Отлично! — Травматург поднял с одного из столов клавишный инструмент — синтезатор? — Начинай. Не бойся, тут никто не будет смеяться.
Вадим кивнул, и приступил.
«Бескозырка белая, в полоску воротник.
Пионеры смелые спросили напрямик…»
Травматург кивал, легонько отстукивая такт по корпусу синтезатора.
«С какого, парень, года?
С какого парохода?
И на каких морях ты побывал, моряк?»
Неожиданно, Травматург принялся играть музыку. Под чёткий, прилипчивый ритм. Вадим сбился на долю секунды, и продолжил, уже под мелодию. Занятно. Откуда Травматург её знает?
«Ленты за плечами, как флаги за кормой…
Смело отвечает парень молодой…»
Постепенно Вадим осмелел, и пел уже громко, не стесняясь отсутствия голоса. Похоже, Травматурга это также не очень раздражает.
