— Есть. Теперь ясно, что книги Храмова были спланированной утечкой. Возможно, привлекал наше внимание…
— Или не наше, — вставил Панкратов.
Колосов кивнул ещё раз.
— Возможно также, что идеи ему подбросили. Концы отыскать уже трудно, хотя нам разрешили возобновить то дело, в свете последних находок. «Аргус», среди прочего, ищет сейчас похожие по структуре художественные тексты, с похожим содержанием. Короче: карт-бланш. В рамках нашего бюджета — любые оперативные действия. Капитан Страйк утверждает, что они ведут аналогичную борьбу и поиск причин периодического появления Шодан по всему свету — и уже прислали порядком оперативной информации, в качестве жеста доброй воли.
Панкратов усмехнулся.
— Мы им что-нибудь передавали, из наших данных по Шодан?
— Нет пока. Об этом и хочу поговорить. У меня к ним много вопросов, включая роль Плетнёва и Петренко во всей этой истории.
* * *
— Быстро день пролетел, — вздохнула Галина, как только дверь их с Вадимом «апартаментов» закрылась за их спинами. — Ножки мои, ножки. Я снова как в сказке — профессор, близкий родственник известного математика — и сам математик. И все эти потусторонние знания. Даже не думала, что это кто угодно может выучить!
… — Вы оба Видящие? — уточнил профессор перед очередной индуктивной сессией — копированием базовых знаний непосредственно в память.
И Вадим, и Галина кивнули.
— А вы, профессор? — осмелился спросить Вадим. Профессор отрицательно покачал головой и указал на свои очки.
— Техника и знание, — пояснил он. — К тому же, необязательно быть Видящим, чтобы постичь всё это и научиться использовать.
— Кто угодно может?! — удивилась Галина. — Как так?!
— Помните, что мы только что обсуждали? — профессор жестом прервал дальнейшие расспросы. — Наблюдатель — информация — воздействие. Нужны все три компоненты. Да, теоретически, кто угодно может привести в действие номограмму, создать активный глиф или активировать инкантацию. На практике, такое маловероятно и требует предварительных, глубоких познаний и определённый опыт работы. Приведу пример. Кто угодно может нажимать на клавиши компьютера. Насколько велика вероятность того, что обезьяна, севшая за компьютер, сумеет написать, собрать и запустить на нём новую версию операционной системы?
Вадим усмехнулся.
— Ещё раз вспоминаем свежий материал. — Профессор откинулся на спинку кресла и поправил очки. — Галина: что происходит при запуске несостоятельных в смысле алгоритма номограмм?
— Вызванные запуском искажения транслируются в смежные вселенные информационного типа… — послушно отозвалась Галина. — То есть эти искажения можно обнаружить!
Профессор кивнул.
— Совершенно верно. Когда вы начинаете активно оперировать с подобными информационными структурами, вы создаёте возмущения, их можно обнаружить. Специальные подразделения занимаются этим вопросом — если кто-то, волей случая, собрал на кухне кустарную водородную бомбу, задача таких подразделений — отыскать её и устранить до активации. Итак… — профессор посмотрел на часы. — Перемена, тридцать минут отдыха — настоятельно советую дойти до буфета и перекусить.
— …Всю предыдущую жизнь думала, что магия — это в сказках, а она существует. — Галина взяла Вадима за руку и посмотрела в его глаза. — Знаю, знаю, что это просто название, и на самом деле высшая математика и технологии. Но ведь чудо же!
Это да. Когда, под руководством профессора Банаха, оба сумели просчитать и запустить простенькие номограммы, был такой восторг и ощущение всемогущества — не передать. Профессор стоял поодаль, держа в руке указку, улыбался — и молчал. И всё это может выучить кто угодно?!
— Мне всё равно немного страшно. — Галина начала снимать украшения — последнее напоминание о той, предыдущей жизни. — Вот так представишь, что преступники всё это выучат, что тогда?
— Профессор сказал, что за этим следят.
— На планете почти семь миллиардов людей. Не уследишь ведь за всеми, когда-нибудь да случится! Ладно, молчу, молчу. — Галина уселась Вадиму на колени и обняла его. — Только сейчас осознала, что это самое настоящее тайное общество, оно существует, и мы теперь в него приняты…
* * *
Вечер подкрался незаметно. Агата вздохнула — длинный выдался день, событий произошло — на неделю хватит. А то и на две. Биохимические анализы всё ещё приходят, и там творятся чудеса: все системы организма, уже через час после приёма «панацеи», восстанавливаются. Сами собой начали проходить мелкие (и не очень) сбои, тело чинит само себя. И ничего постороннего в крови не найдено! Как они это делают? Разум отказывается верить в реальность «панацеи», но как тогда всё это объяснить?
Агата замерла. Зайти в ванную. Отчего-то эта мысль пришла в голову, на ровном месте. Но бдительность не теряем: уже привычка, подозревать внешнее воздействие в каждом таком внезапном побуждении. Агата перевела мониторы в «жёлтый режим» — тревога ещё не объявлена, но теперь при любом отклонении от нормы будет передана сразу, по всем каналам. И где-то рядом с домом сейчас скучает группа наблюдения…
— Кто здесь? — спросила Агата, убедившись, что запись видео и звука включена. Датчики не показывают постороннего присутствия.
— Пройдите в ванную, Агата Леонидовна. — Женский голос, слышен из ванной. Агата сумела сохранить самообладание и снова посмотрела на индикацию. Не было никакого голоса, аппаратура не фиксирует. — Это не сон, с вашим рассудком всё в порядке.
Агата опустила на глаза визор, включила фильтрацию всего, что может присылать Парацельс или Шодан — всего известного. Активация визора будет зафиксирована. Да и шут с этим…
Она прошла в ванную — там ярко горит свет. Датчики молчат — нет постороннего присутствия.
Агата посмотрела в зеркало и оторопела. Рядом с её отражением стоит отражение той самой молодой женщины в джинсах и красной кофте. Теперь видны все подробности — веснушчатая, треугольное лицо, глубоко посаженные зелёные глаза. Лет тридцать пять на вид, европеоид, несомненные славянские предки. А датчики молчат… Рука отражения женщины, если верить зеркалу, сантиметрах в пяти от отражения правой ладони самой Агаты. И, будь оно неладно, ощущается тепло! Агата медленно протянула руку, чтобы коснуться, в зеркале, ладони неизвестной…
Коснулась. Ощущается настоящее, живое прикосновение. Агата сумела удержать себя в руках — сердцебиение ускорилось, но параметры состояния ещё не привели к сигналу тревоги.
— Можете говорить мысленно, чтобы не пришлось потом отвечать на вопросы, — сказала неизвестная спокойно. Агате отчётливо кажется, что слышит её именно ушами, но аппаратура, будь она неладна, ничего не фиксирует!
— Пришли закончить недоделанное? — усмехнулась Агата. Сумела «сказать» мысленно, даже губами не пошевелила. Что-то вздрогнуло на её груди. «Медальон Парменида». Новый — выдали взамен разрушенного старого. Что за новости, когда она успела повесить его на грудь?!
