— Мы здесь не одни? — тихо спросила Галина, когда их — под легендой экспертов — проводили к найденной картине и, под присмотром охраны, позволили осмотреть её.
— Не одни, — согласилась Лаки. — Охрана — та, которая сейчас присматривает — работает в Конторе. Ещё две группы изучают трансляцию с камер наблюдения. И… — она сделала жест — не отвлекайте — и умолкла на десяток секунд. — И сейчас мы проследуем в одно из служебных помещений, они прямо под этим залом, где выставлена картина. Галина, твоё заключение?
— Они все уверены, что говорят правду, — сказала Галина твёрдо. — Это не розыгрыш. Ну то есть для них — не розыгрыш. Но смотрите, надпись под тем местом, где была картина, тоже заменили!
— Это копия таблички, — кивнула Лаки. — Подлинник мы забрали для изучения. Что с надписью на обороте картины? Вадим?
— Похоже на шифр, — сказал Вадим, наконец. Надпись состояла из символов, которыми обычно изображают шестнадцатеричные числа: цифры от нуля до девяти, и латинские буквы от «А» до «F». У разных букв написание различалось — какие-то заглавные, другие строчные.
— «Архе» не сумел пока дешифровать или найти закономерность, — добавила Лаки. — Твоё мнение?
Ноги перестали держать Вадима, а в ушах отчётливо заиграла «шарманка». Момент слабости прошёл, Лаки и Галина успели подхватить его под руки.
— Вижу, но всё плывёт, — сказал Вадим. — Странно, тут зашифровано число, просто число. Два, один, ноль, три, четыре, ноль, четыре, три ноля, три, два ноля, две шестёрки, два ноля. И… нет… хотя да. И два латинских слова, «carpe Diem», второе зачем-то с заглавной буквы. Всё, ничего больше не вижу.
Он тяжело дышал, провёл тыльной стороной дрожащей ладони по лбу.
— Жутко устал, — пояснил Вадим. — Не пойму, почему. Вроде и поужинали, и немного даже отдохнули.
Лаки молча похлопала его по плечу, указала — идёмте за мной. Они прошли втроём к двери, на которой была табличка «только для персонала», за ней оказалась лестница. Два лестничных пролёта вниз — и ещё одна дверь. За ней, похоже, помещение реставраторов — судя по набору инструментов и общему впечатлению.
— Смотрите, — указала Лаки. — Видите книги? Это каталог галереи. Сто восемнадцать копий. Когда реставраторы покинули помещение вчера, книг не было. Видите, как они разложены?
Они видели. Если каталоги считать точками и соединить ближайшие линиями, то всё вместе походило на огромную двенадцатилучевую снежинку. Книги были повернуты по-разному; часть лежала вверх передней стороной обложки, часть — задней.
— Что такого особенного в центре? — поинтересовалась Галина. — Почему именно этот стол — центр фигуры? Он ведь даже не в центре комнаты.
— Пока неизвестно. — Лаки сама потёрла лоб тыльной стороной ладони. — Никаких глифов, номограмм, ничего такого. Мы ещё поищем, что может означать эта «снежинка», но пока нет идей. Совершенно чистая комната. Но что-то здесь не так — что-то всё-таки замаскировано. Не могу сказать, почему я так думаю.
— Странное ощущение, — поёжилась Галина. — Как будто дует холодом, отовсюду.
— Холодом?! — Лаки взяла её за руку. — Ты уверена? Что ещё чувствуешь?
— Как вошли — несколько секунд было трудно дышать, — призналась Галина. — Наверное, я тоже устала. И немного переволновалась, сама не пойму почему.
— Идёмте, — кивнула Лаки. — Есть ещё журналисты наверху, и нужно побеседовать с реставраторами. Сюда сейчас прибудут специалисты, они всё зафиксируют, снимут полную копию каждой книги, сделают снимки каждого предмета в разном освещении. Не будем им мешать.
* * *
Агата, в «мантии» нового фасона, если можно так выразиться, исполнила все инструкции Вероники. Самым трудным было убедить снять активное наблюдение за семьёй Загорских. Договорились так: если их автомобиль покинет пределы области, или кто-нибудь из них уедет за пределы города, активное наблюдение возобновят, но задерживать не станут. И на том спасибо: в ситуации, когда нецелесообразно докладывать руководству обо всех своих шагах, любое отклонение от правил — шанс попасть в серьёзные неприятности. И нет пока гарантии, что из существующих удастся выбраться без потерь.
Вероника назначила встречу в людном месте — у кафе на оживлённом перекрёстке. Инструкции на этом заканчивались; теперь — ждать. На улице уже слишком прохладно, чтобы занимать столики под навесом; не сегодня-завтра его уберут, как и столики. Но пока что не убрали, можно присесть.
— Здесь красивая местность, — услышала Агата знакомый голос из-за спины, и усмехнулась. Подняла взгляд… и снова почувствовала ледяной ручеёк, проползающий по спине. Рядом с её столиком, глядя вглубь стеклянной панели — за ним внутреннее помещение кафе — стояла женщина лет сорока пяти. Не Вероника, но очень похожая на неё и чертами лица, и одеждой. А в отражении — по ту сторону — стояла Вероника. И у ног её сидела кошка — такая же, как на тех снимках. Именно кошку звали «Вероника Баст Нарцисс» — Агата ознакомилась с родословной животного: не у каждого современного аристократа такие звучные имена в предках.
— Я читала ту книгу, — услышала Агата свой голос, поднимаясь на ноги. Помимо того, что отражение в стекле отличалось от реальности, вело оно себя почти так же, как реальная, из плоти и крови, женщина по эту сторону. — Если вы хотели меня напугать, вам это почти удалось. Любите эффектные фразы?
— Есть немного, — согласилась женщина. И она, и отражение — уже знакомая Агате Вероника лет тридцати пяти — синхронно улыбнулись. — Руководство говорит, что я слишком люблю розыгрыши. Я не хотела вас напугать, но должна была убедиться, что пришли именно вы. Пройдём в кафе?
— Как вы со… — Слова застряли у Агаты в горле, когда женщина по эту сторону зеркала кивнула ей, а затем… пошла куда-то мимо входа в кафе. Отражение Вероники и кошки тем временем просто исчезли — на их месте появилось, начало вести себя совершенно обыденным образом отражение той самой женщины. Ладно, она осталась на записи, её личность установим потом. Агата взяла себя в руки и вошла в кафе. Старею, подумала она. Вроде бы уже не должна была так легко терять самоконтроль.
Её проводили в пустующий пока угловой столик — уютный, в обеих стенах зеркальные панели. Агата вчитывалась в принесённое ей меню, не забывая осматриваться. И всё равно не уловила момент, когда рядом со столиком появился человек.
Вероника. Та, из отражения в ванной — ну или из стеклянной панели несколькими минутами ранее.
— Настоящая, — сказала Вероника, улыбнувшись. — Можете потрогать, если хотите. Я обещала, что разрешу взять биологические пробы — кровь, и что ещё можно взять, не смущая людей в кафе. — Она улыбнулась, а Агата подавляла желание протянуть руку и потрогать собеседницу за руку. — Можете потрогать, если это поможет. Будете брать образец крови?
Агата кивнула, достала из походного набора всё необходимое — Вероника даже не вздрогнула, а никто более в кафе попросту не заметил.
— Давайте без спецэффектов, — предложила Агата. — Я и так сейчас в очень сложной ситуации. Полагаю, вы в курсе, что будет, если руководство узнает все подробности.
