— Чужую боль? — не понял Владимир. — Надеюсь, это не я?
— У вас… не знаю, как и сказать. Правильная боль, человеческая. У вас отняли близкого человека, вам нужна такая боль, чтобы не сойти с ума. Нет, я про тех, кого наказал сегодня Владыка.
Агафья обвела голову ладонью, словно изобразила нимб — жест, который узнал Владимир-второй. Так положено делать, когда упоминаешь Владыку без очень веского повода.
До Владимира не сразу дошло. А когда дошло, мурашки проползли по спине.
— Вы чувствовали их боль?!
— А вы этого не знали? — отчётливое удивление во взгляде Агафьи.
Не знал, это было новостью даже для Владимира-второго.
— Ой, конечно. Простите. Мэтр сказал, у вас теперь есть допуск, мне можно объяснить. Да, я чувствую боль и страх тех, кого Владыка судит по моей просьбе, — и снова ладонь Агафьи протирает невидимый нимб.
— Они горели, — мрачно заметил Владимир, взяв ладонь Агафьи в свою. — Это должно было быть ужасно больно.
Агафья покивала.
— Так и есть. Мы не наслаждаемся их страданиями, мы переживаем их страдания вместе с ними. Но мало кто знает об этом. Мэтр говорит, девяносто процентов кандидатов отсеиваются после первого такого испытания. — Слабая улыбка появилась на лице Агафьи. — Люди думают, что получают власть и возможность вмешиваться в жизнь и смерть. Но это не так. Если я попробую наказать невиновного именем Владыки, я умру. Так же, как умер бы несправедливо осуждённый.
— Вам часто приходилось наказывать? — посмотрел в её глаза Владимир.
— Нет, не очень. Я стараюсь не доводить до такого. И не только потому, что больно будет и мне тоже.
Владимир вздохнул. Он попытался представить, каково это — ощущать, как заживо горят сразу четыре человека. Воображение отказывалось представлять подобное.
— Сложная у вас работа, — признал Владимир и посмотрел в сторону входной двери. — Смотрите, это же Белов! Отец вашего двойника!
— Называйте её Агатой, — попросила Агафья. — Я ей многим обязана теперь.
Белов в сопровождении охраны вошёл в кафе и сразу же направился к столику Владимира и Агафьи.
— Слава богу, вы живы! Разрешите? — указал он на свободный стул. Владимир и Агафья кивнули. — Наталья позвонила мне утром и сказала, что с вами случилось что-то ужасное. А затем я прочёл полицейскую сводку. Что там случилось, вы не в курсе, Агата?
— Кто-то убил очень похожую на меня девушку. — Агафья прикрыла лицо ладонями на несколько секунд и спрятала медальон под кофту. — Убийцу уже задержали, он даёт показания. Мы с Владимиром были в морге, это было ужасно.
Белов покачал головой.
— Извините, что оставил вас на несколько часов без охраны. — Олигарх добыл носовой платок и протёр им лоб. — Накладка вышла. Пасынок как сквозь землю провалился. Мне уже сообщили, что тот самый киллер исполнял его заказ. Пока пасынок на свободе, я буду беспокоиться о вашей безопасности. Он может нанять и другого киллера.
Агафья и Владимир переглянулись.
— Игнатий Львович, вы сообщили кому-нибудь, что я на самом деле жива? — поинтересовалась Агафья.
— Нет ещё. Я вообще не делал комментариев для прессы.
— А можете? Так, чтобы все узнали, что погиб ни в чём не повинный человек?
— Хотите спровоцировать его на активные действия? — посмотрел Белов в глаза Агафьи. — Мне не нравится эта затея. Я соглашусь только при одном условии, если вы будете на одном из охраняемых объектов. Та смерть отчасти и на моей совести.
— Скажите, а можно нам остаться в том же доме, где живёт Наталья? — посмотрела Агафья в глаза Белова.
— Вы мысли читаете?! — удивился тот. — Она и об этом просила, очень за вас беспокоится.
— Я согласна остаться там, пока ловят преступника, — заявила Агафья, сжав ладонь Владимира. — Владимир? Что скажете? Будет так, как вы решите.
— Останемся, если Игнатий Львович не против, — отозвался Владимир. — Только надо заглянуть к вам домой, взять самое необходимое.
* * *
Удивительно, но всего пары яблок Агате хватило, чтобы насытиться. Она посмотрела на огрызки плодов в своей ладони и оглянулась. Урн не видно.
— Бросайте на землю, — посоветовала Лиана. — Это самый естественный вид отхода, лес примет его. Не стесняйтесь.
Агата усмехнулась и положила оба огрызка у ствола яблони, Лиана добавила туда свой.
— Идёмте, — поманила Лиана её за собой. — Вы должны это увидеть.
Шли они недолго; лес, только что хвойный, стал вначале смешанным, а затем, когда Лиана и Агата дважды поднялись на очередной холм и вновь спустились, он стал лиственным. Прямо перед людьми оказалась поляна, посреди которой возвышалось красивое дерево, похожее на многосвечник, от основного ствола отходили вторичные, их было не счесть, и всё вместе выглядело внушительно, величественно, впечатляюще. Стволы поднимались на десятки метров и словно подпирали, поддерживали небеса.
— На привычной вам Земле это Carpinus betulus, граб обыкновенный. Его ещё зовут железным деревом. — Лиана подошла ближе к исполинскому дереву и погладила его шершавую, бугристую кору. — Прикоснитесь.
Агата повиновалась. Интересное ощущение… дереву словно понравилось прикосновение, кора оказалась не жёсткой и грубой, а мягкой и податливой.
— Ему словно нравится моё прикосновение, — медленно проговорила Агата, встретившись взглядом с Лианой.
Теперь она рассмотрела собеседницу подробнее, раньше её лицо запоминалось только смутно. А сейчас во всех подробностях — овальное лицо, короткие рыжие волосы, тронутые на висках серебром, прямой нос, полные губы. И она явно не сидела день-деньской за телевизором — спортивное телосложение.
— Так и есть. Это мировое древо, — улыбнулась Лиана. — Оно радо всем живущим.
— Вы шутите?! Иггдрасиль, или что-то подобное? Но он же ясень! — недоверчиво посмотрела Агата.
— Приятно видеть эрудированного человека. Мы зовём его Ангератрин.
— «Древо мира», — проговорила Агата, запинаясь. — Откуда я знаю это язык?
— Вы прикоснулись к древу, — указала Лиана. — Поэтому узнали. Это не просто символ. Мы посадили его в день, когда сумели договориться с людьми. Договориться о мире и взаимодействии.
— И кто вы такие? — Агате стало зябко, невзирая на жаркий летний день, а во рту мгновенно пересохло. — Вы почти всегда говорите «мы», не «я».
— Некоторые вещи проще показать, чем объяснить, — поманила Лиана Агату к себе. — Отойдём к тем деревьям, — указала она на молодое дерево поодаль; судя по виду, это тоже был граб.
Лиана дошла до дерева, прижала ладонь к его стволу и… растворилась в воздухе, разошлась, словно оказалась каплей краски, упавшей в ручей; размылась, растаяла без следа.
