– А Тарасенко ему, мол, а что я вам с самого начала говорил? – Ксения тоже развела руками в точности как Штукина.
– Девочки, вы о чём? – спросила Люся. – Кто кого убил? Какой Тарасенко?
Однако на Люсю никто внимания не обратил.
– И вот она стоит, такая, в своей белой шубе вся палками истыканная, – Ксения мечтательно закатила глаза.
– Стой! – сказала Штукина. – Где-то это уже было как «Посторонним Вэ».
Она задумалась.
– Вечно ты всё испортишь, – Ксения надулась.
– Вспомнила! «Стамбульский экспресс», там потерпевшего тоже ножами истыкали, а месье Пуаро вроде закрыл на преступление глаза. – Тут Штукина опять же для убедительности зажмурилась, демонстрируя, как знаменитый сыщик прикрыл глаза.
– Так, то ж они ножами, а у нас палками.
– Всё равно графоманство. Думай дальше. И учти, палкой человека не каждый проткнёт, тут нужна недюжинная сила, так что баб из подозреваемых выкидывай сразу. Но подстрекать они могут. Запросто! – Штукина стукнула кулаком по столу.
Прекрасный полковник в отставке так и не появился, на вопрос о нём официант только вздохнул и закатил глаза к потолку. Штукина с горя набубенилась водки и на обратном пути из ресторана регулярно пыталась завалиться со своих каблуков в сугроб. И если б не подруги, она бы точно такое учудила. Так как света ещё не дали, Ксения с Люсей приняли решение всем заночевать у камина в большом Люсином коттедже. У камина они, разумеется, продолжили своё безобразное пьянство и даже спели «Под крылом самолёта о чём-то поёт зелёное море тайги». Свет дали, когда камин уже как следует раскочегарился, и в доме стало тепло. Девушки расползлись по спальням и заснули.
Штукиной снился полковник, во сне он вытворял с ней такое, такое, что детям до шестнадцати лет знать о полковниках никак не положено.
Дамы и неприятности
Люся проснулась с адской головной болью и мыслью, что её настигла та самая зловредная зараза. Однако Штукина её успокоила, сказала, что всё это полная ерунда и называется похмелье, а потому что не надо мешать виноградное с пшеничным, и крепкое со слабым. Сама Штукина, несмотря на то что накануне энергично мешала именно вот это вот всё, выглядела совершенно здоровой и жизнерадостной.
– Девочки, правда я похожа на нежную лилию? – поинтересовалась она, любуясь собой в зеркале.
– Ты похожа на помятый мак, – проворчала Ксения, которая, судя по её виду, чувствовала себя немногим лучше Люси.
– Подумаешь, немножко помялась, – сообщила Штукина, разглаживая своё красное платье, при взгляде на которое Люсе становилось совсем дурно. – Сейчас буду вас лечить. Где минералка?
– В холодильнике, – почти прошептала Люся.
Штукина зашуршала чем-то в холодильнике, потом вынырнула оттуда с большой бутылкой французской минералки. Люся предпочитала только воду этой марки, благо в здешний магазин она поставлялась исправно в отличие от чёрной и красной икры.
– Тю, так она ж без газа! – в голосе Штукиной слышалось разочарование.
– Разумеется, – простонала Люся. – Вода с газом вредна для фигуры.
– Зато полезна при похмелье. С пузырями минералы разные быстрей всасываются в кровь, а минералы лечат похмелье лучше всего, не зря пострадавшие от похмелья по утрам очень уважают всяческий рассол: капустный или огуречный. Рассола у тебя нет, минералка без пузырей, поэтому придётся лечить подобное подобным. – Штукина с довольным видом выудила из холодильника шампанское.
– Неееет! – хором простонали Люся и Ксения.
– Дааааа! – сказала Штукина и мастерски вскрыла бутылку. – Сейчас хлебнём для облегчения и пойдём в ресторацию за рассолом. Что за ресторан без рассола?!
– О, Господи! – Люся закатила глаза.
Однако после шампанского ей и правда полегчало.
– Где у тебя лекарства? – поинтересовалась Штукина.
Люся молча, боясь пошевелиться, чтобы не спугнуть отступающую дурноту, указала на выдвижной ящичек в кухне. Штукина открыла его и крякнула.
– Это разве лекарства? – она фыркнула, разглядывая содержимое. – Тут одни витамины и добавки. Эх, Люся, Люся! Помнится, расследовали мы как-то одну фарм-компанию…, ну, да ладно, в следующий раз расскажу об этих добавках. Ждите меня здесь.
Штукина исчезла за дверью, а Ксения с Люсей переглянулись, чокнулись фужерами и допили содержимое.
Штукина вернулась быстро, тем не менее успев переодеться в свой тёмно-синий велюровый спортивный костюм, отчего на неё уже можно было смотреть без рези в глазах. К груди она прижимала бутылку боржоми.
– Вот, пейте. – Она разлила боржоми по стаканам, включая себя, и выдала всем по таблетке. – Это от головы, – пояснила она, видимо прочтя вопрос в Люсиных глазах. – Не бойтесь, Штукина плохому не научит.
Все хором закинули таблетки в рот и запили минералкой.
– У меня даже аппетит прорезался, – сообщила Ксения.
– Вот и пойдём завтракать, – сказала Штукина. – Я ж теперь при деньгах, спасибо Газпрому великому и всемогущему. – Тут она перекрестилась и поклонилась. – Могу и с вами сходить разок. Заодно узнаем, кто кого угробил: Илья свою бывшую невестку или эта зловредная баба моего Ильюшеньку ненаглядного таки укокошила.
– А ты не думаешь, что твоего ненаглядного Ильюшеньку его собственная жена домой забрала и уши ему начистила, чтоб не шлялся по ресторанам с посторонними отдыхающими бабёнками в красном? – высказала предположение Ксения. Не зря ведь писательница.
– А я говорила, надо скромней одеваться, – припомнила Люся. – Такой красный мак издалека виден на всю деревню!
– Такая вероятность есть, – покладисто сказала Штукина. – Вот и я думаю, где это видано, чтобы полковник хоть и отставной, болтался бы в пространстве безо всякого прикрытия? И это необходимо срочно выяснить! Пошли уже.
– Ну, не знаю. – Люсе совершенно не хотелось есть. – Может до обеда дотянем?
– А ты представь хорошенький такой маленький солёненький огурчик, – сказала Штукина.
Люся сразу встала с дивана и направилась к выходу как зомби.
Все выкатились в прихожую одеваться. Ксения сразу убежала к себе, сказала, что ей тоже надо переодеться, и она догонит всех по дороге. Люся оделась, одела Бусю и открыла сумку, чтобы достать кошелёк. Кошелька в сумке не оказалось. Люся для верности даже пошурудила в сумке рукой, но кошелёчек не обнаружился.
– Что? – спросила Штукина, видимо у Люси на лице проступило сначала недоумение, а потом огорчение.
– Кошелёчка моего нет.
– Ну, может сунула куда?
– Куда? Я его всё время тут в сумочке держу.
– Ну, вчера мы все на кочерге были, могла и забросить куда-нибудь.
– Не могла. Я его вчера с собой не брала. Мы ж пошли к писательнице нашей на её полдома, а когда свет вырубили, сразу в ресторан двинули. Там Ксения платила, её же очередь была.
