Фрейд с помощью меланхолии заглянул в то устройство психики, где одна часть Я противопоставляет себя другой, превращает ее в посторонний объект, критически оценивает и реально способна причинить себе тяжелые самоповреждения. Но этого мало.
«Почему, – задает себе вопрос Фрейд, – эта аутоагрессия (агрессия, направленная на самого себя) столь неадекватно велика? Если выслушать самообвинения меланхолика, – пишет он, – создается впечатление, что эти упреки мало подходят к личности больного, но легко применимы к другому лицу, которое больной любил, любит или должен был любить». Здесь Фрейд впервые делает важный вывод для психологии в целом: при депрессии в аутоагрессии много агрессии, направленной на другого. Больные ненавидят других, но не могут прямо признаться в этом себе. И они обходным путем через самоистязание мстят первоначальным объектам любви. Позднее эту идею более полно развил Карл Меннингер в работе «Человек против себя».
Добби спасает от тотальной депрессии лишь то, что у него к тому времени появился уже другой объект любви: Гарри Поттер.
Другому домовому эльфу Винки в этом отношении повезло меньше. У Винки мы можем наблюдать тяжелое депрессивное состояние. «Если при обычной печали, – писал Фрейд, – обеднел и опустел мир, то при меланхолии опустело само Я». У Добби опустел мир, он потерял уважение и любовь к семье, к которой был привязан, но он смог заполнить его Гарри Поттером и его друзьями, Дамблдором. Другой домовой эльф Кикимер тоже постепенно заполнил свое одиночество уважением и любовью к Гарри Поттеру. Помните, как в конце он ворвался во главе домовых эльфов в главный зал с криками: «За моего хозяина и за Регулуса Блейка».
У Винки все намного хуже. У нее опустело ее Я. Она не понимает, зачем ей жить, если невозможно служить объекту своей любви. Хозяева выгнали ее за «недостойное поведение», хотя на самом деле ничего недостойного она не сделала. Это не мешает Винки обвинять себя последними словами и разрушать себя не самоизбиениями, но другим не менее надежным способом, описанным Карлом Меннигером: хроническим самоотравлением алкоголем.
Добби пытается убедить Винки, что она свободна от хозяев, что она может полюбить Дамблдора, работать в Хогвартсе, но это не очень помогает. Если честно, совсем не помогает.
Но это уже другая история. Это история про то, как выстраивать объектные отношения, как выстраивать отношения с людьми, и история про старое правило альпинизма:
Если ты хочешь иметь стабильное психологическое состояние, ты всегда должен иметь три точки опоры – три объекта привязанности.
А эта история была о том, как наша психика может расщепиться на части в случае утраты объекта любви. Это история о том, как одна часть нашей психики, не принимая и не осознавая гнев на тех, кого она любила, выворачивает этот гнев наизнанку и обрушивает на самого себя, жестоко наказывая себя за то, в чем ты не виноват. И это история о том, как Джоан Роулинг волшебным образом смогла показать этот очень сложный психологический процесс, над загадкой которого бились самые выдающиеся умы психологии и психотерапии.
Мигрень – это головная боль, возникающая из-за того, что ты не стукнул в лицо человеку, который это давно заслужил. Домовой эльф Добби использовал для этого настольную лампу. Вы используете мигрень.
Плакса Миртл
Помните плаксу Миртл, которая вечно рыдает в туалете для девочек? Она постоянно думает о смерти и даже будучи мертвой пыталась однажды еще раз удавиться, но вспомнила, что не может, потому что уже умерла. Плакса Миртл появляется во второй части серии книг про Гарри Поттера и играет одну из ключевых ролей в разгадке секрета Тайной комнаты.
Проблема плаксы Миртл встречается достаточно часто и у детей, и у подростков, и у взрослых. Не могу сказать, что эта проблема сильно страшная, но она доставляет много неприятных моментов в жизни и даже заслужила самостоятельного обозначения в языке. Для нее есть специальные слова – плаксивость, плакса, рева, la pleurnicherie (фр.), the sniveller (англ.), die Weinerlichkeit (нем.).
Плаксивость – это, с одной стороны, готовность в любой ситуации в любой момент заплакать, а с другой стороны, вытекающие из этой готовности (простите за каламбур) слезы на глазах.
У совсем маленьких детей мы почти не обращаем внимания на эту проблему, считая, что плаксивость в целом характерна для детей. В подростковом возрасте плаксивость уже может стать проблемой. В старшем подростковом и юношеском возрасте она может стать серьезной проблемой.
Как бороться с плаксивостью? Запомните (если не знаете), что есть старый как мир хороший способ борьбы с плаксивостью. Если на глаза наворачиваются слезы – нужно нарисовать в воображении прямо перед собой маленькую, белую, пушистую тучку и представить, как из нее пошел дождь. Способ простой и очень эффективный. Можно про себя проговаривать какую-нибудь абсолютно нелепую фразу. Когда я провожал в последний путь любимую бабушку, чтобы не плакать, я постоянно повторял про себя цитату из Зощенко: «Не пьет, не курит пионер, берите, взрослые, пример». Глупо? Да. Но чем глупее фраза, тем лучше помогает. Мне помогло.
А на днях я придумал еще один способ борьбы с подростковой плаксивостью. Молодой человек почти весь сеанс плакал. Тучка не помогала. Смешные фразы тоже. Тогда я дал ему зажигалку и предложил, как только подступят слезы – прижигать указательный палец зажигалкой. Он один раз попробовал и всю плаксивость как рукой сняло.
Я не буду рекомендовать вам применять этот способ на детях или девушках, но вот на молодых людях, для которых плаксивость и является наибольшей проблемой, – очень рекомендую. А зажигалку парень у меня выпросил и унес с собой лечиться.
Птицу счастья не нужно ловить. Ее нужно кормить.
Подштанники Северуса Снейпа и хвостик Дадли
Одна из известных психологических закономерностей звучит так: в других людях нас всегда раздражает то, что есть в нас самих, если в себе мы этого не осознаем и не видим. Старая библейская истина: брат мой, почему ты видишь соломинку в моем глазу и не видишь бревно в своем? Все, кто не видит соломинку в своем глазу, любят с этой прописной истиной спорить.
Нашла отражение эта распространенная закономерность и в романах Джоан Роулинг. Помните, как в пятом томе Гарри с помощью Омута памяти стал свидетелем недостойного поведения своего отца? Джеймс Поттер ради шутки подвесил в воздухе вверх тормашками юного Северуса Снейпа, и все ученики увидели его давно нестиранное нижнее белье.
И Гарри в беседе с Сириусом (другом отца) позднее возмущается: как же так? Как так можно? А Сириус объясняет, что они были молоды и не гордятся этим поступком, а Гарри (как и мы сами часто в таких ситуациях) бьет себя кулаком в грудь и говорит, что мы тоже молоды, но не позволяем себе ничего такого!
Кто не позволяет себе ничего такого? Гарри? А как же бедный Дадли? Да, Дадли Дурсль – не самый симпатичный персонаж. Да, он часто притеснял и обижал Гарри в детстве, но является ли это достаточным основанием, чтобы радостно смотреть, как Хагрид в первом томе наколдовал Дадли свиной хвостик только за то, что Хагрида разозлил дядя Вернон?
