«Он» сидел за пишущей машинкой и даже не глядел в окно. Однако его так и подмывало коротко взглянуть стоящим на перроне людям в лицо, пожать плечами, по возможности постучать пальцем по лбу и сказать:
– Можете сами убедиться, господа. Здесь внутри больше ничего нет.
Тем не менее «он» на такое не решился, а когда поднял светомаскировку, момент был упущен. При этом «он» почему-то решил, что стоявшие на вокзале люди знали гораздо больше его о складывавшейся обстановке на фронте, о результатах последних воздушных налетов и о том, насколько далеко продвинулись вглубь территории рейха русские.
«В любом случае от нас они большего все равно не узнают», – принялся размышлять «он». Донесения сюда всегда запаздывают, причем с каждым днем все больше. И если даже мы сегодня ночью прибудем в Герлиц, то это будет уже не важно. Опоздание нам все равно ликвидировать не удастся. Мы не нагоним его и в том случае, если в каждом окружном городе станем выяснять, что на фронте происходит на самом деле, приказывая срочно строить оборонительные сооружения силами населения.
Мы напоминаем пожарную команду, слишком поздно получившую оповещение о пожаре и стремящуюся к отдельным его очагам, уточняя обстановку по ходу следования у местных ответственных лиц и ругая их. Но помочь мы им не в состоянии. Затем устремляемся к новому пожару.
Там нас встречает главное ответственное лицо с начальником штаба. Происходит быстрая замена по высочайшему приказу, и мы устремляемся дальше. Все дальше и все быстрее. Изометрический вагон выходит из строя, за ним и вагон связи. И нам приходится работать только с помощью ранцевой радиостанции, меняя частоты при передаче приказов.
От такой бешеной нагрузки у Булли перехватило дыхание, а пес Путци вывихнул лапу. Полковник же трудится под кислородной маской. При этом от набегающего встречного ветра у Мими порвался фартук. Вамбке напечатал примечания к донесению на железнодорожном расписании, а советник по делам железных дорог запутался в нашем местонахождении.
Однако, что должен означать этот бесконечный туннель с раскачивающимися зелеными лампами? Сколько паровозов нас тащит? Одного вполне бы хватило. И акустика в этом туннеле довольно странная. В нем далеко разносится немецкий гимн или что-то на него похожее, который кто-то играет на губной гармошке…
На этом записи в дневнике прерываются.
