В этом голосе наконец-то чувствовались живые эмоции. Он был неприятно удивлен вопросом, будто бы о его не принадлежности к иным можно было узнать из бэйджа у него на груди, а я была так невнимательна, что не удосужилась посмотреть.
— Я в этом слабо разбираюсь, — понурив голову, призналась я, растерянно рассматривая линолеум. Не зная, что стоит говорить, а что нет, я выбрала молчание, боясь сделать себе только хуже. После лисов я смотрела на каждого так, словно у него для меня был приготовлен огромный черный мешок.
— Зато попасться им умудрились! — с укором сказал он, приложил к ране какую-то сетку с пропиткой, а сверху заклеил все это пластырем. — Готово!
Наблюдая за его угловатым почерком, пока он записывал что-то в карте, я ощущала себя нашкодившем котенком. Или будто бы вернулась на много лет назад в школу, где учитель отчитывает за плохое поведение и укоризненно поглядывает на меня со своего места на протяжении всего урока.
— Купите вот эту мазь, — он протянул листок с рекомендациями по лечению. — Мажьте ей постоянно, не позволяя высыхать болячке. Пластырь снимете к вечеру, дайте коже дышать… — мужчина все говорил, а я слушала его вполуха.
Неужели он ничего больше не скажет?
— …и тогда у Вас есть шанс.
Что? На что?
— Шанс на что? — хоть я и не ловила каждое его слово, но нить разговора не упустила, отмечая про себя некоторые моменты.
— На то, что Вам не придется искать того оборотня, чтобы выжить. Надо знать, с кем связываетесь! Не задумывались, наверное, что в погоне за острыми ощущениями можно получить совсем обратное?
— Я не гонялась ни за кем! — воскликнула я неожиданно громко. Но меня так возмутил его обвинительный тон, что я не смогла сдержаться. — Лучше бы рассказали о ране, чем вот так закидывать грязью! Думаете, я хотела с ними связываться?!
Чувствуя, что он задел меня за живое и меня сейчас просто понесет, я огромным усилием воли остановила себя. Сухо поблагодарила доктора и пошла на выход.
— Так и уйдете? — донеслось мне в спину. И голос, надо сказать, был куда как доброжелательней, нежели раньше.
— Да, — я остановилась на половине оборота, вновь развернувшись к двери.
— А я только подумал было просветить Вас по поводу Вашего заражения…
— Заражения? — я до боли сжала дверную ручку.
Теперь мужчина полностью завладел моим вниманием, чем был, судя по лицу, несказанно доволен. Неужели мои слова о том, что я ввязалась в это дело совершенно случайно, смогли расположить к себе? И с кем меня столкнула судьба на этот раз? То, что он недолюбливает оборотней, я уже поняла…
— Садитесь, — он глянул на свое расписание. — У нас есть десять минут до следующего пациента.
Я прижала пакет со спреями к груди, и он с иронией посмотрел на него. Бутылки просвечивали через полиэтиленовую «майку», но только знающий бы смог понять, что я несу совсем не жидкость для мытья стекол.
— Скрываетесь, — важно кивнул он и забавно скривил губы. — Но это же пшик, — картинно махнув рукой, он посмотрел на меня. — Один дождь, даже мелкий, совсем несильный — и Вы как на ладони!
Вот тут я совсем опустила плечи. Готова была оккупировать местный диван в клинике и не показывать и носу. Как же я не подумала о дожде!
— У меня нет другого выхода, — пожав плечами, я с надеждой взглянула на него.
— О, нет! Я тут не помощник, — он погрозил мне пальцем, как маленькой. — Но кое-что посоветовать могу. Уж больно Вы мне дочку мою непутевую напоминаете!
Я моргнула, удивленно посмотрев на мужчину. На вид ему было не больше сорока. И что, у него уже была взрослая дочь?
— У меня хорошая наследственность. Впрочем, как и у моей дочки, — он посмотрел в окно, нахмурив брови: — Вот они и позарились на нее.
— Они?
— Да, те, кто оставляет вот такие следы на коже, — он с ненавистью полоснул мое плечо взглядом.
— Я чем-то заразилась? Стану… как они? — ответ я боялась узнать больше всего, но это было необходимо. Просто надо, но это не мешало мне закрыть на мгновение глаза, собираясь с духом.
— Как они? — вдруг рассмеялся он, откидываясь на спинку стула. — Да не смешите мои года! А вот сильно заболеть можете, — добавил он уже серьезно.
— Чем?
— Этому нет определения в нашей медицине. Но подобное я уже видел, когда пытался принять новую жизнь дочери. Ее вторую семью… — мужчина притих, погрузившись в воспоминания, а глубокая морщинка залегла между бровей.
— И насколько это опасно? — это было немного эгоистично, но я сейчас совсем не думала о его дочери. У меня тут такие перспективы маячили, от которых дышать становилось трудно…
— Если случится заражение, то придется тебе найти своего… хм… обидчика. Раны в таком случае не заживают долгое время. Прямо туда накапать его крови, и все затянется, — врач поправил бейджик, мрачно сказав: — У них все затягивается… И хоть какой-то толк от их крови. Хотя сами создали проблему, сами и должны разгребать!
И прозвучало это так злобно-мстительно, словно он уже пытался пойти на крайние меры, но ему не удалось осуществить задуманное.
— А если нет? Если я заражусь, но не пойду?
— Тогда тебя упекут в психушку, — констатировал он. — У тебя начнутся галлюцинации, с каждым днем все больше и больше стирающие грани. Они вытащат все наружу. Все твои страхи и надежды, — рассказывая, мужчина прожигал взглядом стол, широко открыв глаза.
— Вы говорите это так, словно наблюдали это лично…
— Я тебе скажу даже больше — я через это прошел!
Словно подглядывая из-за ширмы за чем-то личным, я не могла оторвать взгляд от мужчины, с которого слетела вся холодность, собранность и врачебный налет скуки. Передо мной сидел комок нервов, переживающий в голове заново самые неприятные моменты в своей жизни. А я не прерывала, ждала, хоть и понимала, что в любой момент раздастся стук в дверь, и я могу так и не успеть ничего узнать.
Так и случилось. В кабинет постучались и тут же дернули за дверь. А мужчину как подменили — он вновь стал профессионалом своего дела, с большим опытом за плечами и вселенским спокойствием.
— Минутку, — обратился он к заглянувшей женщине.
— У меня есть шанс этого избежать? — поторопилась узнать я.
— Есть, но маленький. Выполняйте рекомендации… и, возможно, Вам повезет, — он встал и проводил меня до двери, а я все ждала, что он что-то добавит, но его глаза словно похолодели. Похоже, что нырок в прошлое все же не прошел для него бесследно…
Оплатив квитанцию, вложенную хирургом мне прямо в руки, я как в тумане попрощалась с девушкой, которая мне помогла с картой, и вышла на улицу. Плечо ныло, и теперь я знала, чего боюсь больше всего на свете — заражения. Ничего нет хуже, чем путать явь с вымыслом, тронуться головой, потерять рассудок.
