Вырез платья открывал верхнюю часть груди, а ноги, закинутые друг на друга, завлекали. Мысок туфельки кокетливо пританцовывал, а взгляд голубых глаз девушки не отрывался от мужчины.
— И кому же по карману нанять тебя? То, что медведям, мне и так понятно. Но кто? Борис? — предположила она, взбивая накрученные спиралями волосы.
— С чего ты взяла, что медведи? — Тимур забавно приподнял одну бровь, и я засмотрелась, чуть не опрокинув садовую фигурку. Черт! Надо быть менее беспечной!
Полина подалась вперед, прогнув спину, и мне захотелось приклеить палку к ее позвоночнику, чтобы привить ей правильную осанку.
— Да с того, что у лисов эти разработки украли мы. Им нет никакого резона нанимать тебя.
— Для того, чтобы попортить вам нервы?
— Слишком скупы. Они скорее потратят деньги на очередной эксперимент или обставят очередную «норку».
Тимур хитро блеснул глазами, закинув руки на спинку скамейки. Подставил лицо лучам солнца, зажмурившись, и его губы еле заметно изогнулись в улыбке.
— Но толку, Тимур? Теперь все в одной лодке, — с искренним недоумением спросила Полина, раздосадованная невниманием оборотня. Но если она рассчитывала на ответ, то ошиблась. Со стороны мужчина по-прежнему не раздалось ни звука. Он продолжал принимать солнечные ванны, поглядывая на девушку через опущенные ресницы.
— Ты что молчишь? — не выдержала она.
— Слушаю, — пожал плечами он. — Ты сказала, что нам надо срочно поговорить. Я тебе даю такую возможность.
Полина пересела к нему на скамейку, и я напряглась.
— Зачем тебе эта работа? Ради денег?
— Мне хватает и без этого, — он следил, как девушка откинулась на спинку скамейки, но не убрал руку.
— А ты? Зачем ты начала работу над этим приложением?
— А то ты не знаешь?! Как и все! Помочь своему народу.
— Ты не поняла. Зачем ты в это полезла?
— А кому еще? Отцу становилось все хуже, от брата не было вестей. А кровь альфы только во мне. Да и немаленькая доля, как ты заметил по моему нраву… — она нервно облизала губы. — Мне надо было завоевать доверие стаи. А что может быть лучше, чем привести в нее новую кровь?
— Да я тебя и не осуждаю. Наоборот, даже восхищаюсь, — он посмотрел ей в глаза, а потом убрал руку за ее спиной.
— В твоем голосе так и слышится «но».
— Но не женское это дело, Полин, — Тимур посмотрел в сторону дома, и я пригнулась, чтобы он краем глаза не заметил меня.
А потом случилось непонятное:
— Ты… плачешь? — намного тише, чем говорил прежде, спросил он.
В ответ раздался всхлип.
Тимур выглядел растерянным, и, смотря на него, я понимала, что он не знает, что делать. Даже своим рукам не мог найти места.
— Думаешь, я хотела этого? — громко шмыгнула носом Полина.
— Не имею ни малейшего понятия, — искренность тигра поразила даже меня. Девушка резко подняла голову на мужчину и тихо, но четко, произнесла: — Никогда. Но у меня не было выбора.
Она потянулась к нему всем телом, закрыла глаза и подставила для поцелуя лицо. А я чуть из кустов не выпрыгнула! И только чудо удержало меня на месте.
Тимур хмуро посмотрел на девушку, не пошевельнувшись ни на сантиметр.
— Полин…
— Т-ш-ш, — она открыла глаза и прислонила палец к его губам. — Давай не будем говорить…
Она набросилась на него, закрывая мне обзор своей головой, которую в этот момент я мечтала отвинтить от тела.
— Но почему? — вдруг воскликнула она, отшатнувшись. — Чем я плоха?!
— Ничем, — Тимур поднялся, поправив одежду. — Просто ты не та.
Он спешно сбежал по ступеням беседки и быстрым шагам пошел по тропинке. А девушка, наперекор всем моим предположениям, не стала заливаться слезами, а с прищуром смотрела ему вслед.
В кабинет я пришла с двояким чувством, которому сама не могла дать объяснения. Весь вечер у меня не получалось сосредоточиться на документах, и даже программисты заметили, что я витаю «где-то там, далеко». Но не с ними.
— Ты не заболеваешь снова? — больше всех беспокоился Вова. Мое отсутствие им объяснили просто — заболела. И теперь они боялись остаться один на один с бумагами.
— Нет, не переживай. Не придется вам больше самим все распределять.
— Да? — простодушно улыбнулся парень. — Отлично! А то мы чуть не подрались, пока делили.
— А что там делить-то? И так понятно, кто и за что отвечает!
— Тебе понятно. А нам хотелось взять себе что полегче.
— Вот даете! — удивилась я, недоумевая, как они умудрялись еще и выяснять отношения. На мой взгляд, тут само собой все делилось. И было интуитивно понятно. Но, как оказалось, только на мой.
И в свою комнату я вошла, не видя ничего вокруг. Охрана, казалось, попривыкла и к шумным айтишникам, и ко мне. Не знаю, какой эпитет они мне приписывали, да и не желала бы узнать. Пусть останется тайной за семью печатями.
Краем уха я услышала их разговор о какой-то потасовке с медведями, но не стала акцентировать на этом внимание, больше озабоченная своими чувствами. А они, как оказалось, у меня еще как есть. И сегодня я смогла признаться в этом самой себе.
Я завалилась на кровать, не включая свет и не снимая обуви — для меня неслыханный поступок. Но внутри все кипело, бурлило, как только я опять представляла, как Полина тянется к Тимуру. И маленький бунт с туфлями был лишним показателем того, что со мной не все в порядке.
— Тебе плохо? — из темного угла комнаты вышел Тимур. Свет из окна падал на него, придавая чертам лица некоторую хищность. Ну право, тигр, собственной персоной.
Я села на кровати, схватившись за сердце.
— Ты меня испугал!
— Не изменяю нашей традиции, — глаза оборотня сверкнули в темноте зеленым и желтым.
— У нас нет никаких традиций! — легко вовлеклась я в спор.
— Как нет? А как же: «Я вызову полицию!». Или переулок за зданием, где ты работаешь. Помнишь?
— Так-так-так, по-моему, кто-то заговаривает мне зубы, — я не знала, как реагировать на его слова, но зато нашла другой выход их ситуации. — Ты что тут делаешь? Опять взломал замки!
— Соскучился.
— По навыкам взломщика? — я поджала под себя ноги и подвинулась к спинке кровати, давая ему место присесть. Чем он и воспользовался.
— По тебе, — меня сбивала с толку его откровенность. Он мог вот так запросто сказать о таких вещах, о которых бы я даже не пикнула под страхом смертной казни.
На языке так и вертелась фраза о том, что я видела, как он скучал с Полиной в саду, но ум в этот раз был при мне. Я промолчала.
