— Кстати, знаешь, розовый куст был хорош. Но ты за ним — вне конкуренции.
Я широко открыла глаза и посмотрела на мужчину. Он знает, что я была там?! Слышала каждое слово!
— Значит, Полина тоже меня почувствовала? — я не стала отнекиваться.
— Навряд ли. Она была слишком… занята. Да и волки менее внимательнее к движению на территории. Не то что к запахам. Но не забивай голову.
— Тебе удобно так разговаривать? Давай хоть свет включим? — я привстала на коленях, собираясь спустить ноги с кровати и добраться до выключателя, но Тимур остановил меня, погладив по бедру. И словно ток прошиб мою ногу.
— Тебе неудобно так? — спросил он, а я отрицательно качнула головой, не сводя взгляда с его горящих глаз. — Я тебя прекрасно вижу: вот маковая крошка от булки, — он провел пальцем по щеке, — родинка на подбородке, — очертил он изгиб шеи, — и ямка между ключиц.
Я вздрогнула от его прикосновения, но не отодвинулась. Никогда не думала, что эта ямка у меня такая чувствительная. И во мне проснулся интерес исследователя. Точнее, я хотела узнать еще немного о реакциях своего тела на этого тигра.
— Неужели ты различаешь в темноте даже мимику? — спросила тихо, еле слышно. Но это же оборотень — он услышал.
— Да, — кивнул он. — Вот сейчас твои губы приоткрыты, как тогда, когда ты застукала меня в кабинете. Ты помнишь этот момент?
— Помню, — сглотнула я, смачивая мигом пересохшее горло.
Он придвинулся вплотную так, что я ощущала на лице его горячее дыхание. Он наклонил голову вбок и подул на шею. Теплый воздух пробежался по коже, посылая волну удовольствия, и я вздрогнула всем телом. Но не отодвинулась. Замерла, превратившись в один комок нервов, и каждая клеточка ждала его следующего движения.
Его разноцветные глаза поравнялись с моими, а кончик носа провел по щеке, и вновь взгляд вернулся ко мне.
— Скажи мне кое-что сначала, Лен.
— Да? — сейчас я готова была ответить на все.
— У тебя не появилось привязки к Стасу?
ГЛАВА 24
Я вспомнила нити притяжения, которые ощутила недавно, и внутренне содрогнулась. Слава богу, все позади. Я могу спокойно смотреть в глаза Стасу, не думая о том, что привяжусь к нему. Правда, стоит сказать, что небольшая боязнь осталась, но Тимуру совсем не обязательно это рассказывать. Проблема позади, я надеюсь, и не стоит забивать ею голову.
— Нет.
Тимур напряженно заглядывал мне в глаза, словно стремился забраться в мысли, в душу, в сердце. Узнать, что я там прячу. И я скрыла замешательство легкой улыбкой.
А потом он поцеловал меня. Жарко и как-то по-особенному, так, как умел только он. От таких поцелуев горели не только губы — словно на сковородке поджаривалось все тело. Его руки не позволяли себе многого, но и оттого, как он обхватил одной рукой мою талию, крепко прижимая к себе, а второй — голову, я плавилась, выгибалась. Да, я втайне от себя желала этого поцелуя, боясь в этом признаться.
Тимур меня привлекал, на нем постоянно останавливался мой взгляд. К нему была всегда обращена улыбка за столом. И только сейчас я нашла в себе силы признать это и принять.
Но что таить, больше всего меня подстегнули действия Полины. Сама того не осознавая, она спровоцировала во мне жгучую ревность, чем подтолкнула меня к мужчине. Возможно, я бы еще долго усыпляла размышления на столь щекотливую тему и могла потерять свой шанс на счастье. Так что можно сказать ей спасибо.
Но не сейчас. Сейчас я занята им, а он мной. И я расслабилась в его руках, душа тянулась к нему. И Тимур словно почувствовал это, стал более напорист, решителен, активен. Руки путешествовали по моему телу с тщательностью исследователя, наткнувшегося на открытие века, не пропуская ни сантиметра. Губы ласкали, целовали, а зубы слегка прикусывали кожу на шее. Грудное мурлыкание со стороны Тимура, еле заметные волны вибрации его тела — все это позволяло мне чувствовать себя дико сексуальной.
Он обращался со мной, как с редкой реликвией, которую боготворил. Был одновременно и нежен, и страстен. Его нрав и агрессия имели четкие границы и только заводили сильнее…
Но хлопок двери, ключ в которой я забыла повернуть, прервал наши пламенные объятия
— Кто там? — дернулась я, но в комнате уже никого не было.
Тимур закусил губу, но молчал. Его глаза, словно два разноцветных факела, горели в темноте. Он глубоко дышал, нависая надо мной. Но я успела прочитать по его лицу, что он понял, кто это был.
— Ты слышал?
— Да, — не стал врать он, и ответ на следующий вопрос буквально повис в воздухе, но я все равно его задала:
— Это был Стас?
Тишина, настолько осязаемая, что из нее можно было вить веревки.
— Да, это был он.
— Ты его почувствовал? — догадалась я, и он поморщился.
— Я же тебе говорил, что нюх — не мой конек. Я его услышал. Знакомую поступь шагов.
— Так надо было сказать. А то некрасиво получилось, — Тимур нависал надо мной, а после моих слов почти придавил к кровати своим телом.
— Ты не хотела, чтобы он видел нас вместе?
— Да! Нет! Да нет же! Просто это… неловко! Он, может, что спросить хотел, а тут мы… — я не могла смотреть куда бы то ни было, кроме его лица. Тимур не оставил мне выбора, следя за сменой моих эмоций, читал по мимике, словно по книге. И в этот момент его взгляд был пронзительно хищен. Тут хочешь не хочешь, почувствуешь себя трусливым зайчишкой и выложишь все-все.
— Поцелуй меня, — вдруг попросил он. — Сама, — и опустил голодный взгляд на мои губы.
Я прикоснулась к его губам своими легко, еле касаясь, провела языком по нижней, а, оценив прелесть положения «ведущего», с азартом отдалась поцелую. Постаравшись вытеснить мысли о Стасе из головы. Но то и дело внутренне стонала от произошедшего.
Тимур сам прервал поцелуй, оттолкнулся от кровати и на распрямленных по обе стороны от меня руках завис:
— Я собственник, Лена. И я не собираюсь целоваться с девушкой, которая мыслями не со мной. Реши уже, что тебе надо, — в один стремительный прыжок он спрыгнул с кровати и бесшумно выскочил за дверь темной тенью. Был, а через секунду уже нет. А я еще несколько минут лежала, не веря, что он вот так мог уйти.
Не хотелось признавать за собой ошибок. Что я и не делала, пусть и глубоко внутри понимала его поведение, досадуя на себя.
* * *
Я спустилась к завтраку рано, проворочавшись с рассвета в кровати без сна. Надеялась позавтракать в одиночестве, но застала за столом чему-то чрезмерно радующуюся Полину.
— Доброе утро!
— Доброе! — ее белозубая улыбка сверкнула, на секунду показались клыки. Она намазывала любимый домашний паштет на бутерброд, хитро глядя на меня. И разве что песенку себе под нос не мурлыкала.
