Но не стало.
— Я не настолько слабая и беспомощная, вполне могу о себе позаботиться. Здесь приличный район. Вряд ли тут процветает преступность, а значит за час в одиночестве со мной едва ли что-либо приключится. Да и дорогу я запомнила. В четырёх километрах отсюда есть отель, мы проезжали мимо него, когда ехали на виллу. У меня достаточно хорошая память, — оправдалась.
На мужских губах расцвела ядовитая усмешка.
— То есть, я зря здесь оказался, у тебя и без меня всё в полном порядке, верно? — вместе со словами оттолкнулся от капота и оказался опасно близко.
Чувство опасности лишь возросло, когда широкие ладони обхватили за плечи и притиснули к мужчине практически совсем вплотную. Ещё через мгновение я вовсе ахнула от неожиданности, когда он резко сместил меня в сторону, после чего зажал между дверцей автомобиля и своим каменным телом.
На его вопрос я так и не сказала ничего.
А он не ждал ответа.
— Помнишь, что я сказал тебе, прежде чем ты сбежала от меня? — скатился до шёпота, склонившись.
Его дыхание обожгло висок. Тепло мгновенно просочилось под кожу. Сердце предательски застучало чаще. Я различила отголоски алкоголя. Но он скорее пьянил и дурманил, нежели отталкивал. Смешанный с запахом мужского парфюма и чего-то ещё, того, что разобрать не удавалось, но хотелось вдыхать снова и снова.
— О том, что я сама дала своё согласие и забрать его невозможно? — откликнулась едва разборчиво и тихо.
Разум предпочёл сосредоточиться не на возможной громкости, а на том, как гулко бьётся сердце. Не моё. Чужое. Достаточно всего раз коснуться. Каждый удар — подобно своему собственному. Отражается в сознании. Остаётся в памяти. Как если часть меня. Не вытравишь.
— Нет. О том, что принуждать не стану, — произнёс, замолчал, склонился ещё ниже, прижимаясь губами к моей щеке в подобии поцелуя.
Его ладонь на моём плече соскользнула выше, к шее, нежно поглаживая кончиками пальцев. И я прекрасно знала, что будет дальше. Разум будоражило одно только воспоминание о том, что может подарить эта незатейливая и одновременно с тем умелая ласка.
— Всегда есть другой способ, маленькая моя госпожа, — донеслось у самого уха, пробуждая новые мурашки и волны тепла, распространяющиеся по коже.
— Или несколько таких способов, — дополнил, исполненное хищного предвкушения и обещания.
Обе ладони легли мне на талию. Обхватили крепче. Земля ушла из под моих ног. Я оказалась приподнята, и…
— Стой! Подожди! — спохватилась, заметив багровые полосы, испачкавшие моё плечо.
Разумеется, не моя кровь тому виной. Его. И этого оказалось вполне достаточно, чтобы весь легкомысленный туман в моей голове выветрился. Кровь сочилась сквозь бинтовую повязку. За неё я и ухватилась, собираясь как можно скорее исправить это недоразумение, как только мне вернули возможность стоять самостоятельно.
— У тебя в машине ведь есть аптечка? — спросила и сама же принялась изучать транспортное средство на предмет обозначенного.
Алихан тяжело выдохнул. Отчего-то слишком тяжело, резко, практически зло и вместе с тем обречённо.
— Есть, — отозвался мрачно. — В багажнике.
Туда я и направилась. Искомое нашлось быстро.
— Милости прошу, — открыла дверцу автомобиля и указала мужчине на сиденье.
Тот с явной неохотой, но подчинился. А стоило мне повторно потянуться к его руке, как вовсе схватил первым и притянул к себе на колени.
— Я тебе тут вообще-то неотложную медицинскую помощь оказываю, — проворчала, смущённая.
Когда мы вдруг перешли эту границу и всё обстоит так, будто мы не первый день знакомы и женаты?
— Да-да, я весь проникся вашим безмерным великодушием и состраданием, госпожа Шахмаз, — не менее ворчливо проговорил Алихан.
Сидеть у него на коленях, с учётом нашего местонахождения, оказалось не очень комфортно, но, слегка поёрзав и устроившись удобнее, я всё-таки смирилась со своим положением. Сосредоточилась на повязке.
— Надо бы наложить швы, — распутала бинт.
Рана оказалась глубокой и рваной, не просто порез.
— И так заживёт, — не согласился со мной супруг.
— Может, лучше к врачу? — засомневалась, избавляясь от окровавленных огрызков.
— Ночью? — хмыкнул скептически Алихан.
— То есть нанять отряд спецназовцев в чужих краях ты можешь, раздобыть компромат на ту, с кем ещё ни разу не знаком, для тебя вообще плёвое дело, а найти неотложку в большом цивилизованном городе вдруг стало проблемой? — отзеркалила его жест.
Меня одарили снисходительным взглядом.
— Уела.
Победно улыбнулась. Поскольку успела немного съехать с его коленей, пока крутилась, устроилась удобнее заново и налила на салфетку побольше дезинфицирующего раствора, после чего прижала к мужской ладони, отчего Алихан напряжённо выдохнул сквозь зубы.
— Больно? — протянула театрально заботливо и подула на обрабатываемую рану.
— Конечно, — с непробиваемым выражением лица обозначил Шахмаз. — Я же совсем юная девочка-фиалка, совсем не привык к такому, придётся тебе мне обезболивающее обеспечивать, иначе совсем плохо будет.
Где-то в этой шутке совершенно точно был подвох. Но где именно — не разобрала. Поначалу. Да и сам Алихан более никак не реагировал, вёл себя смирно, пока я заканчивала с обработкой и по-новой бинтовала ладонь. Лишь когда со всей процедурой было закончено, а меня пересадили иначе, устраиваясь за рулём, я снова вспомнила об его дискомфорте. Наряду с ощущением того, как мужской стояк упирается чуть ниже моей поясницы.
— А может я лучше пересяду туда? Так тебе неудобно будет вести машину, — предложила робко, кивнув в сторону соседнего кресла, опасаясь лишний раз снова шевелиться.
Хватит, доёрзала уже…
— Если пересядешь, я за себя тогда совсем не отвечаю, — послужило мне бескомпромиссным ответом.
Секунда, а Алихан и вовсе подался вперёд, фактически укладывая меня грудью на руль, отчего тишину ночи огласил громкий звук автомобильного сигнала.
Грубо?
Ещё как!
Но вместо того, чтобы испугаться, глубоко внутри всё сжалось в ожидании и… предвкушении.
А всё его пальцы, что осторожно провели по позвонкам, потянули за молнию, обнажая спину, продолжая ласкать, на контрасте с довольно грубо и бесцеремонно забранным подолом, небрежно собранным между моих ног.
— Если бы я хотел жениться на Элиф, я бы на ней женился. Попроси ты о помощи или нет, — с какой-то особенной затаённой яростью, произнёс Алихан.
Проникновение под частично сдвинутую ткань кружева такое же грубое, почти жестокое. Ощущение грубых шершавых пальцев на нежной плоти — ошеломило, подобно сходу лавины. Накрыло. Погребая. Захватывая в плен. Выбивая протяжный стон с моих уст. Вынуждая свести колени вместе, усиливая остроту каждого прикосновения.
