— Он пытался тебя изнасиловать?! — воскликнула девушка, и сама же своих слов испугалась, закрыла себе рот ладонью. — Или же… — добавила совсем тихо, глядя на меня теперь уже с ужасом.
— Нет-нет, — поспешила я её разуверить. — Он ко мне не прикасался. Но если честно, выглядел очень убедительным, — вяло усмехнулась я. — Сказал, у него нет выбора, он вынужден, потому что иначе Элиф ему не поможет с каким-то там делом, кажется у него проблемы с законом. Сказал, будет достаточно того, чтобы Алихан нас застал в каюте вдвоём, в таком виде… Он и застал, — повторная моя усмешка вышла тоскливой. — Я пыталась ему объяснить, но он слушать не захотел, сказал, чтоб молчала, а потом вывел Метина наружу, и…
— И всыпал ему по полной программе, — закончила за меня Лали, грустно улыбнулась и опять взялась за мою ладонь, крепко сжимая, помолчала немного, а после поинтересовалась настороженно. — То есть Алихан про Элиф не знает, да?
— Не знает, — покачала я головой. — Я ему ещё не сказала. Сперва не стала, потому что он и так был слишком зол, потом… — потом я на него обиделась, но об этом его сестре не сообщила.
— И хорошо, что не сказала! — стало мне встречным откровением, от которого я в полнейшем непонимании уставилась на собеседницу. — Нет, мы ему потом, конечно, скажем, — добавила Лали. — Но сперва надо всё рассказать маме! Она с этой гадюкой на раз два справится! — поставила решительно.
— Не думаю, что госпожа Ирем за время моего отсутствия успела меня настолько полюбить, что станет заступаться и помогать, — не разделила я её оптимизма.
— Тебя она может не любить хоть до скончания веков, но своего сына и внуков любить и беречь будет всегда однозначно! — нисколько не прониклась девушка. — Если сразу Алихану сказать, он пойдёт и припрёт к стенке мэра, он же у нас без тормозов с некоторых пор, потом очень плохо будет. Да и где гарантия, что Элиф не обозлится и пустится во все тяжкие ещё больше, если её накажут за этот проступок? — повела плечом. — Нет, тут нужно иначе. Так, чтоб у этой гадюки раз и навсегда отпала охота с тобой связываться. А мама справится с этим куда деликатнее, без лишнего шума и свидетелей, поверь, я знаю, о чём говорю.
Правоты в её словах было много, я сама долго размышляла о подобном, правда, без участия свекрови.
С постели я всё-таки поднялась. Привела себя в порядок и оделась. Правда, выходить из спальни не спешила. Сперва набрала Алихану. Но мужчина трубку не взял.
— Наверное, у него какое-нибудь семьдесят восьмое по счёту совещание и он занят чем-то важным, — утешила меня Лали.
Опять за руку схватила и потащила на первый этаж, где, насколько знала, пребывала её мать. Та действительно обнаружилась в гостиной. Величественно восседая на белоснежном кресле с высокой спинкой, как если это был трон, она мелкими глоточками пила кофе из маленькой фарфоровой чашки. И не одна. Вокруг собралось не меньше десятка дам, разодетых и также гордо распивающих свои напитки со сладостями, которыми был уставлен весь столик перед диванами. Мы с Лали, как вторглись на эту чинно-великосветскую церемонию, так и застыли на пороге. На нас тут же скрестились их цепкие взгляды.
— Лали, детка, какая ты уже большая выросла, — умилилась, первой нарушив тишину дама по правую руку от госпожи Ирем.
Лет на десять, а то и пятнадцать старше свекрови, у неё определённо имелись проблемы с памятью.
— Ну, что вы, госпожа Сибель, мы с вами на прошлой неделе виделись, когда я могла успеть? — в тон ей, не менее приторно и ласково протянула Лали.
Я же лишь убедилась, что хреновая это идея — идти к свекрови и просить её хоть о чём-нибудь.
— А кто эта милая девушка рядом с тобой, ты нас не представишь? — подхватила другая дама.
Милая девушка в моём лице не собиралась делать глупостей перед собравшимся обществом, но очень уж захотелось сквозь землю провалиться, или как минимум свалить отсюда подальше, даже идея посетить приют теперь казалось очень соблазнительной. Не столько от пытливых любопытных глаз мне стало некомфортно, сколько от пронзительного взора свекрови, которым она меня одарила с таким видом, словно я только что подожгла всю виллу.
— Аида — жена моего сына, — отчеканила она ледяным тоном и взмахнула рукой на свободное кресло напротив. — Проходите, присоединяйтесь, девочки, — добавила, как если бы только что послала нас… и хорошо, если хотя бы в приют, жить там.
— Мы обсуждаем грядущий сбор средств для Фонда, у вас, молодых, точно должны быть какие-нибудь замечательные идеи, как нам улучшить аукцион! — радостно улыбнулась госпожа Сибель.
Не успела я ужаснуться грядущей перспективе, как Лали наотрез отказалась от поступившего предложения:
— Вообще-то у нас есть одно неотложное дело, в другой раз, хорошо? — спросила, хотя разрешение ей совсем не требовалось. — Мама, — дополнила с нажимом, смерив ту многозначительным взглядом.
Госпожа Шахмаз слегка прищурилась, едва уловимо скривила губы, но на ноги поднялась.
— Прошу прощения, дамы, я ненадолго, — кивнула своим гостям с вежливой дежурной улыбкой. — В кабинет, — приказала уже нам и не столь обходительно.
Сама же первой туда направилась, мы поплелись следом. Вернее, это я поплелась, а Лали меня почти как на буксире за собой упорно тащила.
Глава 16
— Вот увидишь, я права, — утвердительно шепнула она мне, прежде чем мы закрылись среди царства полок с книгами и грузной мебели втроём.
— Что за дело у вас такое неотложное? — вопросительно выгнула бровь госпожа Ирем, сосредоточившись на дочери, усаживаясь в кресло за рабочим столом.
Лали медлить не стала. Выложила всё и сразу. И от себя ещё впечатлений добавила:
— Вчера — Метин Акалы, а завтра ещё какой-нибудь мудак на горизонте нарисуется? Алихану теперь каждому встречному морду бить? А нам так и ходить и оглядываться что ли всю жизнь? Элиф ведь и чего похуже вытворить может, кто ж её знает, у неё походу крыша поехала, раз она на такое осмелилась, и даже не скрывает, что это только начало! — припечатала она в конце своей пламенной речи.
Свекровь… поморщилась. Двумя пальцами потёрла виски.
— Не выражайся. Я тебя совсем не так воспитывала, — вздохнула.
Я же в напряжении ждала её дальнейшей реакции — моего приговора на ближайшее будущее. А свекровь, как назло, всё молчала и молчала.
— Госпожа Ирем, я знаю, что вы не в восторге от меня, и… — не выдержала я.
И была остановлена взмахом ладони в воздухе.
— Как бы я к тебе не относилась, но причинять вред своему сыну не позволю. Как и позорить мою семью, — выдала мрачно женщина. — Хорошо. Я вас услышала. Разберусь, можете не сомневаться.
Я ослышалась?
Лишь бы челюсть оставалась на месте, не отпала…
Можно ли ей было верить?
Не уверена…
