___________________
* Allez sur la bite. Аu diable. Qu'ils te dйvorent. Dйgage!.. — в переводе с французского “Иди ты на хер. Ко всем чертям. Чтоб они тебя пожрали. Отвали…”
Вызов я всё-таки сбросила. И от Амира отвернулась, заставляя себя переключиться на что-то более нормальное и адекватное. Ни в коем случаем не стоит думать о том, что он сказал! Ведь это же бред! А он — вправду псих и маньяк.
— Больной… — проворчала себе под нос.
И неожиданно обнаружила за своей спиной Альпа.
Охранник внимательно разглядывал меня, а я себя вдруг ощутила какой-нибудь преступницей, которую застали на месте преступления с поличным. Оправдаться не успела.
— Так или иначе, но вам придётся научиться сталкиваться с теми, кого вы не желаете наблюдать в своём окружении, — произнёс он негромко, очевидно, прекрасно зная, с кем я разговаривала, не удивилась бы, если весь разговор услышал. — Или вы научитесь давать отпор. Или же в самом деле станете затворницей.
На секунду прикрыла глаза. И улыбнулась ему с благодарностью. Как минимум за то, что не стал осуждать, даже поддержал, можно сказать. На языке до сих пор чувствовался привкус шампанского, а пустой бокал я так и не оставила нигде. Вспомнив о последнем, отдала его проходящему мимо официанту. Последующий час я провела под присмотром Альпа и в компании девушек, к которым вернулась. Разговор о грядущей непогоде давно закончился, теперь Лейла и Мерьем бурно обсуждали всех. кто только на глаза им попадался, а Лали им поддакивала, изредка, но всё же бросая косые взгляды на охранника, который успешно делала вид, будто её не существует.
То есть, так и не помирились…
Господи Языджи в самом деле пропал в компании Алихана. Вернулись они вместе. А в скором времени начались торги. Длились они ещё часа два. И большинство лотов приобрёл не господин Языджи или один из тех, кого я пригласила. Видимо, и на этом поприще свекровь оказалась успешнее меня. А когда вечер начал подходить к концу, и мы возвращались на виллу…
— Берк продаст верфь нам. Не Амиру. Мне удалось на него повлиять, — сообщил Алихан. — Завтра, утром, в офисе заключим официальную сделку. Оплатим в конце месяце.
Очень хотелось расспросить его, как так у него получилось, выведать все подробности, но на деле я лишь мягко улыбнулась, понимая, что без него бы не справилась, отгоняя от себя напрашивающиеся воспоминания с недавними обещаниями араба.
— Здорово.
— Твоя заслуга. Если бы не ты, у меня не было бы возможности убедить его, — похвалил мужчина, терпеливо дожидаясь, пока я устроюсь на заднем сиденье.
Алихан уселся рядом и водитель тронул машину с места.
И вот стоило бы мне лучше бороться с самой собой, а не поддаваться сомнительным предубеждениям, однако:
— Когда ты был в Эр-Рияд в последний раз, ты виделся с Валидом аль-Алаби? — не смогла промолчать.
Мужчина задумчиво склонил голову.
— Почему ты спрашиваешь?
А почему ты не отвечаешь?!
Едва не сорвалось с моих губ…
И хорошо, что удалось себя сдержать.
— Да, я виделся с ним. Разговаривал. Как и сказал тебе по приезду, в скором времени эта семья перестанет быть для нас проблемой. Имей терпение.
Не совсем такой ответ я рассчитывала услышать. Но расспрашивать дальше не стала. Кивнула и сосредоточилась на мелькающем пейзаже за окном. Образы в моей голове, словно взбесившийся рой, жужжали в разуме и сталкивались друг с другом, вызывая мириады противоречий, ни одно из которых я не то, что вслух, но и самой для себя озвучить даже мысленно не решалась.
Да, имей терпение Аида…
Время всё расставит по своим местам.
Глава 24
Аида
Рассветные лучи едва тронули линию горизонта, а я уже проснулась. Спалось плохо. Не только тревожные мысли, но и вчерашний бокал шампанского тоже давал о себе знать, меня слегка подташнивало. Алихан — спал.
Почти небывалое событие!
Поднялась с постели, стараясь его не разбудить, и отправилась в ванную. Долго умывалась холодной водой. Стало немного легче. Хотя все равно, будто катком переехали, потом дали заднюю и проехались заново. К тому же, Алихан проснулся.
Я — разбудила его…
— Доброе утро, — улыбнулась, пряча за этой эмоции своё истинное состояние.
Но моему мужу в проницательности не откажешь. Придирчиво оглядел меня с лёгким прищуром, а после поманил к себе пальцем:
— Иди сюда.
Подчинилась. Уселась рядом. И тут же оказалась притянула в жаркие объятия. Жаркие — в самом прямом смысле. Давно заметила, что температура тела у мужчины куда выше моей, особенно сейчас, после того, как я пользовалась лишь холодной водой.
— Тебя что-то беспокоит? — поинтересовался Алихан.
Да. Ты. И я сама. А ещё Амир. И много чего ещё. Ничего нового, в общем. Но не признаваться же в этом. Опять. Разговоры как-то не особо помогают. А иногда — только хуже делают. Вчера вот уже наговорилась и наслушалась. Хватит.
Вздохнула. И промолчала.
Через два часа близилась встреча с господином Языджи, поэтому Алихану стоило собираться к новому дню, завтракать и ехать в офис. Как и мне. А не моё нытьё раскладывать по полочкам. К тому же, я должна верить своему мужу. Ведь должна? Иначе что это за семья у нас такая? Если буду в нем сомневаться…
Не буду!
Да, и…
— Ты помнишь нашу дорогу в Измир? — вдруг задал новый вопрос мужчина и приподнялся, вынуждая подняться и меня.
То, о чём я говорил, забыть довольно сложно. Образы прошлого замелькали в моей голове, а пульс ускорился.
— Помню, — призналась тихо.
— И я помню. Очень хорошо. Тебя. Хочу, чтобы и ты вспомнила. Ещё раз. Каждое мгновение, — послужило мне ответным признанием на ухо провокационным полушёпотом.
Сарафана, как тогда, на мне нет. Только шёлковая комбинация. Но её лямка так знакомо и соблазнительно скользит по моему плечу вниз, ведомая его пальцами, что я начинаю задыхаться от одного этого ощущения. Мужской голос проходится мириадами мурашек по моей коже. Нет, мне не холодно. Ещё жарче.
— На колени.
Подчиняюсь. Прикрываю глаза. И не дышу вовсе, когда слышу новый, совращающий мой разум приказ:
— Вспоминай, Аида. Вслух.
Он же это не серьёзно?
Или…
Я не права.
— Хочу слышать тебя. Рассказывай.
Да, я на коленях. Посреди постели. А он до сих пор позади меня. Прижимается со спины. Выводит незримые узоры на моём обнажённом плече. Шепчет. Искушает. Вводит в замешательство. Развращает сознание. Заставляет чувствовать себя последней грешницей. Той, кто вопреки всему, опять подчиняется.
