Где-то здесь остатки моего терпения закончились. Грохот разлетевшейся на осколки вазы, рухнувшей на пол вместе с остальными предметами, которые я в порыве всплеска ярости снёс с комода, — прозвучал отдельно от того, что бурлило и кипело в моей голове. Лали отпрыгнула подальше, вовсе забилась в угол. Я же двинулся поближе к матери.
— Я не спрашивал твоего мнения, — процедил сквозь зубы. — Я спросил: что ты сделала, мама?
Стоящая напротив брезгливо поморщилась. Потянулась к моей руке в намерении сжать и призвать успокоиться. Не позволил.
— Говори!
Вздрогнула.
— Фидан давала ей противозачаточные! — сдалась. — Всё это время! В самый первый день, как ты привёл эту девушку, я приказала ей их давать и следить за тем, чтобы госпожа невестка обязательно всё принимала! Самые надёжные и эффективные!
Ещё никогда в жизни мне не хотелось столь непреодолимо ударить женщину…
Не ударил.
Почти.
Кулак прилетел в стену.
Легче от этого совсем не стало.
— Фидан! — рявкнул.
Безмолвная услужливая тень моей матери появилась рядом в считанные секунды, успев избавиться от врученных ей пакетов.
— Моя мать отдала тебе распоряжение. Касающееся моей жены. В первый же день после того, как я привёз Аиду на виллу. Распоряжение, о котором меня никто не поставил в известность, — постановил уже очевидное. — Это так?
В отличие от Ирем Шахмаз, в этой женщине не было столько бессовестной выдержки. Мигом побледнела. Губы задрожали. А на глаза навернулись слёзы. Попятилась от меня с таким праведным страхом, словно я её придушить собирался.
— Отвечай! — пришлось прикрикнуть.
Остановилась. Нервно скомкала пальцами белый фартук, повязанный поверх формы. Уставилась в пол.
— Да, господин Алихан. Ирем-султан приказала съездить в аптеку и купить лекарство для госпожи невестки. Самое эффективное, которое только есть. Противозачаточные, — забормотала сбивчиво, всхлипнув. — Я купила, да. Ирем-султан приказала следить, чтоб госпожа невестка принимала. И никому не рассказывать, даже самой госпоже невестке. Вот я и… — умолкла, снова всхлипнула, потом и вовсе разрыдалась, — не расска-за-а-ла… — рухнула на колени, а затем и вовсе взмолилась: — Простите, госпожа, — запричитала, двинувшись в сторону матери. — Я... я… я… не смогл-ла-а… Простите меня, пожалуйста. Не выгоняйте. Я вас очень прошу-у!
И если меня передёрнуло от того, что основной сути она совсем не уловила, безмолвно согласившись на приказ, касающийся лично меня, то...
— Что значит, ты не смогла? — перекосило Шахмаз-старшую.
То и значит, мама…
Мысленно усмехнулся.
А Фидан заново умолять принялась:
— В первый день, когда я смешала коктейль, как вы приказали, госпожа невестка не стала пить его. Отказалась, сказала, не любит такое, — сквозь слёзы, выдавила из себя осипшим голосом служащая. — Потом, после завтрака, они с господином Алиханом уехали в Измир. Другой возможности не осталось. А потом… Она же такая молодая. И добрая. И так хорошо ко всем относится, — принялась перечислять. — У меня рука не поднялась, такой грех на душу взять. Травить госпожу невестку... — уставилась на меня с жалостью в глазах. — Простите меня, пожалуйста, господин Алихан! Я не смогла вам сказать. Мне очень нужна эта работа! Мне больше некуда идти…
Тяжело выдохнул. Как если с плеч здоровенный груз свалился.
— Если тебе в самом деле нужна эта работа, то и выполнять её надо было по совести, — отчеканила между тем Шахмаз-старшая. — Ты уволена, Фидан, — вынесла приговором.
Тут не мог не согласиться.
Вот именно…
— По совести, — произнёс, вместе с кривой насмешкой. — Как ты вовремя про совесть вспомнила, — заметил, на фоне очередных причитаний Фидан.
Та так и не поднялась с колен, размазывая слезы по щекам.
— Уходи, — нисколько не прониклась её мольбами мама. — Чтоб к утру и духа твоего здесь не было, — закончила безжалостно.
— Нет.
Всего одно моё слово, и поток рыданий прекратился.
— Нет? — неверяще уточнила Фидан.
— Нет? — поразилась и мать.
Всё-таки прежде я никогда не лез в домашние дела и склоки с персоналом, эта привилегия всегда принадлежала хозяйке дома.
— Фидан останется, — подтвердил. — А вот ты действительно покинешь этот дом, мама. Раз и навсегда. Скоро я уйду. А когда вернусь, не хочу тебя видеть здесь. Собирай свои вещи и уходи.
И даже тогда она не поверила. Уставилась на меня с явным сомнением. Словно я сам не понимал, что несу. Впрочем, её выдержка тоже трещала по швам. Письмо Аиды выпало из рук.
— Но… куда я пойду? — протянула неуверенно.
Раньше думать об этом надо было.
— На твоём счету достаточно денег, чтобы снять номер в отеле или дом. Ты вполне можешь себе позволить не только снять, но и купить. Дом, квартиру, да хоть сам отель. Любую недвижимость. В любой точке мира. В любой стране. В этих краях тебе больше нет места. Мне без разницы. Сама думай и решай. У тебя это прекрасно получается. Без моего участия, — ухмыльнулся встречно.
Да, вышло не особо категорично. Слишком много горечи пропитывало меня самого в этот момент. Поступал ли я слишком жестоко? Возможно. Всё-таки для той, кто выросла в этих окрестностях, вилла Шахмаз символизировала не только семью, дом, но и саму Родину, всю свою жизнь фактически она посвятила ей, и без неё — практически никто. Однако… Я всегда знал, что моя мать способна на многое, думая, что действует во благо для нашей семьи, зачастую не считаясь ни с чьим мнением. Я сам такой. Но всему есть предел. И для Ирем Шахмаз он только что наступил.
— Брат… — попыталась возразить Лали.
Подошла и тронула за плечо, робко заглядывая в глаза.
— А может… — предложила.
Не договорила.
— Не может, — перебил я её. — Не обсуждается. Я могу простить многое. Но не предательство.
Сестра… сникла. Опустила голову. Убрала ладонь с моего плеча. До побеления кончиков ногтей сомкнула пальцы в замок перед собой, уставившись на свои руки. По щекам покатились безмолвные слёзы. Но в итоге она всё же кивнула. После — склонилась, подобрала упавшее письмо, заставляя себя на него отвлечься. Не стал ей мешать. Про существование женщины, когда-то давшей мне жизнь, я тоже позабыл.
Вся охрана выстроилась предо мной за ближайшие пять минут… И ни один из них не смог дать вразумительный ответ о том, каким образом Аида покинула виллу.
Камеры наружного наблюдения тоже оказались бесполезны.
Последнее толковое из запечатлённого — как моя жена направляется в сторону заднего двора, к саду. И всё. Как сквозь землю провалилась.
