— Поскольку я уже воочию убедился в том, насколько виртуозно ты умеешь лгать и притворяться, дочь посла, — явно припомнил мне письмо, которое я написала для Алихана, — то хочу сперва удостовериться, что в этом ты меня не обманула.
Merde sacrйe…
Дайте мне кто-нибудь фломастер!
Он бы сейчас очень пригодился…
Пальцы дрогнули, когда я обхватила заветную коробочку. Взяла. Ничего не сказала. Ушла в сторону туалета. Там, заперевшись в узком и мало удобном пространстве, провела минут десять, не меньше. Бездумно пялясь на мелкий шрифт. Вспоминая то, в каком состоянии отец. То, с каким теплом смотрел на меня Алихан, когда я видела его в последний раз. И то, какие гадкие слова я ему написала, приложив к ним бумаги на развод и обручальные кольца. Постепенно шрифт на коробке размылся. Это всё виноваты слёзы. Сколько не сдерживай. Всё равно копятся в глазах, а затем стекают по щекам, выдавая мою слабость.
— Может, тебе требуется помощь? — издевательски постучался в дверь Амир, очевидно, устав меня дожидаться.
Или не меня. Результата.
Коробку-то я так и не распечатала.
— У тебя две минуты, дочь посла. Иначе я в самом деле приду тебе помогать, — пригрозил в довершение.
Устало прикрыла глаза.
Медленно втянула в себя побольше кислорода.
Плавно выдохнула.
— Да к чёрту тебя, исчадие ты ада, — пробормотала себе под нос. — Провались ты пропадом, вместе со всей своей семейкой.
И да, за проведение теста принялась.
Плевать, что будет отрицательным.
Зачем тогда делаю?
Я же обещала быть послушной и всё такое…
Вот — исполняю.
Ну, а то, что я его обманула…
Так ведь и Амир аль-Алаби — не образец добродетели.
К тому же:
— Merde sacrйe! — сорвалось с губ, едва я закончила.
По инструкции написано, надо подождать минимум минуту, прежде чем появится результат. Но никакой необходимости в этом не было. Две полоски. Две, мать её, грёбанные полоски, перед моим носом, которые… знаменовали, что мне действительно хана.
Если не Амир или его кровожадный папочка прибьёт, так Алихан, когда придёт за своим ребёнком, от которого я грозилась избавиться, пока писала ему письмо. Ещё и стук в дверь возобновился. Такой же нетерпеливый, как и тон араба:
— Ну? Я жду!
Ждёт он…
А я вот совсем не ждала!
С губ сорвался истеричный смешок…
А ещё:
— Слушай, а другой тест есть? — выкрикнула в ответ. — Ещё один? А то мне кажется, что этот бракованный!
— Как это, бракованный? — совсем не оценил моей просьбы мужчина. — Выходи уже, говорю! По-хорошему.
— Не выйду! Пока ты мне новый тест не принесёшь!
Ответа я не дождалась. С той стороны двери всё стихло. Секунды на две. А после раздался резкий удар и оглушающий треск. Амир банально вышиб замок, выполнив своё обещание по своему вмешательству. И не то чтобы это вдруг стало для меня какой-либо неожиданностью. Однако результат с двумя полосками я выронила, уставившись на вторжение с самым недобрым видом. Правда, сам Амир это словно и не заметил. Безошибочно определил, куда упала определяющая беременность фиговина, а после и сам результат рассмотрел. Никак в лице не изменился. Да и вовсе как будто окаменел весь. Не шевелился, с оторванной дверной ручкой, зажатой в кулаке. Просто стоял и смотрел на меня, словно дырку просверлить своим взглядом собирался. Очень долго.
— Всё? Доволен? — не выдержала я безмолвной странной эмоциональной атаки.
От его взгляда всё внутри противно сжимало и давило.
А может вовсе и не в самом Амире дело.
Кажется, мои мозги только сейчас начали усваивать и действительно воспринимать тот факт, что ради одной жизни я рискую другой. Не только своей.
Будь оно всё проклято…
Тест я подняла. Буквально ударила им в грудь мужчине, вынуждая забрать.
— Отойди, — произнесла сухо.
Не знаю, с какой стати, но мужчина подчинился. Отодвинулся с прохода, позволяя вернуться в салон. Там я уселась в ближайшее приглянувшееся кресло. Даже благоразумно потянулась к ремням, чтобы соединить и зафиксировать затвор. Именно в этот момент Амир вернулся. Не увидела его появления. Не ощутила, насколько он близко. И то, что остановился позади. Сперва моё плечо кольнуло. А когда я вздрогнула, повернув голову, сосредоточившись на его ладони, которая воткнула в меня тонкий шприц, вводя какой-то прозрачный раствор, то было уже поздно реагировать. Ничего не оставалось, как наблюдать избавление от иглы и то, как крепко сжимают мои плечи его руки.
— Что это? — пробормотала едва ли достаточно громко.
Услышал.
— Я знаю, что ты боишься летать. Не думай, что я наслаждаюсь твоими страданиями. Мне это вовсе не по душе, — обронил Амир, склонившись надо мной по левую сторону.
— И почему я тебе не верю? — хмыкнула в ответ.
Все былые мысли уносились куда-то прочь. Помимо наступающей тяжести и пустоты, едва ли я была способна ещё что-либо ощущать. Хотя тяжёлый взгляд араба, переместившегося из-за моей спины, я встретила очень даже ясно.
— Потому что тебе так легче воспринимать меня? — отозвался Амир, так и не переставая удерживать меня за плечи.
Устало вздохнула.
— А может, наоборот? Ты сам так считаешь. Это тебе легче. Думать, что я всё равно вижу в тебе только плохое, что бы ты не сделал. Ведь так намного легче оправдывать всё, что ты делаешь со мной. Я же от тебя всё равно ничего хорошего не жду, — противопоставила встречно. — Или, может, я не права, и твой отец в самом деле отпустит моего отца, больше не причинит нам никакого вреда и всё простит, после того, как мой развод будет оформлен и ты женишься на мне, присвоив право распоряжения наследством? Только потому, что теперь я буду являться частью вашей семьи. Ну же, скажи мне, Амир. Будет так? Всё будет хорошо? Или в твоей дурной голове сидит что-то ещё, какая-нибудь очередная грёбанная подстава, о которой я ещё не знаю, но узнаю в самое ближайшее время, когда будет поздно что-либо исправлять? Давай, расскажи мне, что мой отец, я и мой ребёнок останемся живы. Расскажи, что всё плохое позади. Не молчи, Амир. Давай, сочини мне очередную сказку “на ночь”, пока я ещё не уснула, — буквально потребовала.
