Это был деревянный ящичек размером чуть поменьше кирпича. Я погладила пальцами его гладкую поверхность. Ни краев, ни замочной скважины – непонятно, как он открывается.
– Поставь кирпич на место, – прошептал Орест. – Быстро! Давай уже!
Я ничего не поняла, и тогда Орест прошипел мне в ухо:
– Сзади!
Я обернулась.
Перрон уже не казался полупустынным – позади нас собралась целая толпа. Я увидела нашу учительницу, стоявшую там среди других пассажиров. И не только ее – еще учителя труда, учителя физкультуры и даже директрису школы. Похоже, весь педсовет решил в этот день потолкаться на перроне. Они что, на экскурсию собрались? Я отметила, что кто-то с любопытством смотрит в нашу сторону. Но никто ничего не говорил. И я постаралась выглядеть настолько непримечательной, насколько возможно.
Должно быть, Орест тоже заметил учителей, потому что встал рядом со мной и нащупал у меня в руках ящичек. Осторожно взяв его, он опустил ящик в карман своей куртки. Думаю, на перроне никто не понял, что он сделал. Орест всё еще стоял, прикрывая меня, пока я возвращала кирпич на место.
Мы пошли прямо к нашим велосипедам, сели и понеслись прочь. Быстрей, быстрей, быстрей! Ноги так жали на педали, что шестеренки скрежетали, а ветер развевал мои волосы. Сердце пело в груди.
Мы остановились возле продуктового магазина «Ика» рядом с гигантскими рулонами желтого кабеля и стали рассматривать шкатулку. Она выглядела как монолитный кусок дерева, но, когда я постучала по крышке, внутри раздалось слабое эхо.
– Как же открывается эта штуковина? – нетерпеливо спросила я.
Я попыталась сдвинуть стенки – ничего не получилось. Несколько рабочих в оранжевых жилетках пошли к нам. Надо ехать домой. Но сначала – решить, кто заберет к себе ящичек. Выбор пал на Ореста.
Потому что если ящичек будет храниться у меня:
1. Вели́к риск, что мама его найдет, даже если он будет спрятан под кроватью.
2. Если она обнаружит его, последует масса вопросов.
Если ящичек будет храниться дома у Ореста:
1. Никаких шансов, что его мама найдет незнакомый предмет.
2. Если даже она его и увидит, то не обратит внимания.
Таким образом, комната Ореста куда более безопасное место, чем моя собственная спальня.
12
Настала пятница. Мы с Орестом, как обычно, в школе в упор не замечали друг друга. Мы никогда это не обсуждали, однако между нами будто существовал тайный уговор: в школе мы едва знакомы. Точка.
После обеда в классе было весело, потому что нам выделили целый урок на подготовку к выступлению в честь окончания учебного года.
В нашей школе так заведено: все шестые классы, которые заканчивают школу
[7] (то есть мы!), выступают с собственной песней. Выбирают известную всем мелодию (из конкурса «Евровидения» или чего-нибудь в этом духе) и пишут собственный текст.
Мы долго обсуждали, какую песню выбрать и о чём будет текст. Но под конец пришли к тому, что в течение недели каждый предложит песню, а потом мы вместе решим вопрос голосованием. Я тут же начала думать и написала очень хорошее начало: «Увы, увы, покинем школу мы…» А дальше не успела. Бумажку с текстом я взяла домой, решив продолжить в выходные.
После школы мы с Орестом собирались открыть ящичек – и наконец разгадать загадку, как я надеялась. Всё указывало на то, что впереди отличные выходные. Для разнообразия. И когда я пришла домой, оказалось, что мама испекла сладкое по случаю пятницы. Пирог с ягодами и сгущенкой – тоже прекрасно!
– Иди сюда, Малин, – сказала мама. – Мы с папой хотим с тобой кое о чём поговорить.
Они уселись за кухонный стол одновременно. Позади пирога. И оба принялись смотреть на меня.
Нет, нет, нет! Опять Плохое предзнаменование! И, как назло, в тот момент, когда у меня такое хорошее настроение. Я в оцепенении уселась на самый жесткий стул на другом конце стола. «Что теперь будет?» – подумала я.
– Ты знаешь, мой новый проект на работе… – начала мама. – «Проект Пи». Это вариант алгоритма, который начался с Fast Illinois Solver Code, но потом стал развиваться в собственном направлении…
К счастью, она тут же прервалась, заметив, что отклонилась от темы. Вместо этого она сообщила то, что намеревалась сказать.
«Проект Пи» очень важный, и мама им руководит. А руководить она умеет – спросите меня! И делает это так хорошо, что теперь начальство хочет отправить ее работать в Японию.
В Японию!
Так далеко!
Без меня!
– Но это всего на пять недель! – поспешила добавить мама.
Я понимаю, что должна уметь прожить пять недель без мамы. Как-никак, я уже в шестом классе. Но вы должны понимать, что в последние годы в нашей семье царила нестабильность. Единственное, в чём у меня была уверенность, – это в маме. Она всегда оказывалась рядом – и утром, и вечером, и когда я просыпалась среди ночи и не могла заснуть… Я не привыкла к тому, чтобы ее не было!
Мама ничего не поняла. Она лишь добавила:
– И папа теперь здесь.
Папа. Как я могу рассчитывать на него? Он меня почти не знает. А что я буду делать, если с ним что- нибудь случится? Вдруг у него остановится сердце?
– Не волнуйся, Малин, – сказал папа. – Очень удачно, что маме нужно уехать сейчас, когда я всё равно дома. Я выйду на работу не раньше осени.
Мне хотелось плакать. Хотя нет – мне хотелось кинуться на пол и кричать и молотить по нему кулаками, как в детстве, когда меня отправляли в садик против моей воли.
– Стало быть, ты не рада… – тихо проговорила мама.
Я молча покачала головой и резко отодвинула стул так, что коврик на полу сморщился. Я ушла в свою комнату и закрыла дверь. Говорить что бы то ни было не имело смысла. По родителям было заметно, что всё уже решено.
Мама должна уехать уже на следующей неделе. А это значит, что ее не будет рядом, чтобы успокоить меня перед концертом. Она не обнимет меня, чтобы я почувствовала, что сейчас наконец могу заснуть. И не посмеется над моим текстом к школьному выступлению. Она даже не вернется домой к окончанию учебного года! Со мной останется только папа, который никогда ничего не знает и к тому же постоянно заставляет меня волноваться. Скомкав бумажку с недописанным текстом песни, я бросила ее в помойку. Даже желание встретиться после ужина с Орестом и рассмотреть поближе ящичек начисто пропало. Сейчас мне было плевать на всю мистику и все загадки на свете.
Позже вечером я съела небольшой кусочек пирога, а папа и мама ходили вокруг меня на цыпочках, словно я бомба, готовая в любой момент взорваться.
