– Ух ты, – сказал он. – Неужели я настолько прекрасен в своем солнечном одеянии?
Это было не совсем так, но он был большим и теплым – и прежде всего моим папой, который вовсе не собирался умирать.
Чуть позднее кто-то постучал в дверь. Я спряталась в туалете, опасаясь, что это Орест снова пришел на меня орать. Но, когда папа открыл, я услышала, что это кто-то другой, и решилась выглянуть в прихожую.
Там стоял Анте. Что ему здесь понадобилось? Он стоял на нашем крыльце с мопсом по кличке Сильвия, которая смотрела на меня таким же суровым взглядом, как и раньше.
– Привет! – сказал Анте, увидев меня. Он хотел откинуть со лба челку, но, поскольку на нем была кепка, надетая козырьком назад, ничего не вышло. Тогда он стал вертеть в руках поводок.
– Привет, – сказала я.
– Я только хотел спросить… э-э-э… что ты сегодня делаешь?
– Ничего особенного, – ответила я.
– Я хотел сказать – вечером? – Анте потянул за поводок. – Мы пойдем в Нэс жарить сосиски на костре. То есть… сначала я должен побыть с родственниками, но потом мы встретимся у озера, вся наша компания из класса. Хочешь с нами?
Как мило, что он спросил меня! Исключительно приятное приглашение. Настал самый прекрасный день солнцестояния в моей жизни, и кто-то только что позвал меня пожарить сосиски. Но я точно не могла никуда пойти. Невыносимо было бы сидеть среди других людей и делать вид, что тебе весело, когда все мысли только о мерзком Оракуле, о том, как рассердился на меня Орест и почему я всегда всё порчу. Вечно я всё делаю не так, и люди, которые мне дороги, начинают волноваться, злиться или расстраиваться. Почему я не умею сохранять друзей? Я чувствовала себя ужасно.
– Не-а, – сказала я. – У меня высокая температура, я совсем не могу никуда пойти.
– А, ну ладно, – сказал Анте.
Я попыталась выглядеть бледной и ослабленной. Похоже, мне это даже удалось, потому что я чувствовала себя очень несчастной.
Анте повернулся и ушел, волоча за собой собаку. Сильвия смотрела с недоумением.
Я осталась стоять в прихожей.
Папа осторожно приблизился ко мне.
– Высокая температура? – переспросил он.
– Ох, – вздохнула я и ушла наверх к себе в комнату.
Вечером папа пытался уговорить меня пойти с ним. Но поскольку он думал, что перемены моего настроения связаны с «делами сердечными», то не слишком волновался.
Я соврала, сказав, что Орест появится чуть позже. И тогда папа сдался.
За ним пришла Мона и еще несколько человек. По крайней мере, на этом празднике папа будет не единственным человеком в ночной рубашке! Хотя сам он называл свой наряд кафтаном!
Я смотрела на них из окна, когда они уходили. На Мону в чём-то светло-зеленом, на Электру рядом с ней. Электра была одета не в обычную одежду, в которой она ходит в детский сад, а во что-то белое и воздушное. Она выглядела как маленький эльф, когда гонялась за дроздами на нашей улице. Директриса школы тоже пришла, в голубой тунике и сандалиях. Увидев папу, она кивнула ему.
Когда вся компания скрылась из виду, на улице стало тихо и пустынно. Совершенно ничего не происходило. Сидя в своей комнате, я наблюдала за солнцем на ясном голубом небе и в конце концов задернула шторы.
Я немного посмотрела телевизор.
Попыталась читать.
Съела чипсы и выпила колу, которую папа купил нам с Орестом.
Мне хотелось проверить, не пришло ли новое сообщение от мамы, но я не решалась, до смерти боясь, что найду в почтовом ящике письмо от Оракула.
Я подумала о маме. Сейчас она сидит в самолете из Осаки и завтра вернется домой. И всё станет как обычно.
Всё чаще я невольно косилась на часы. Половина десятого. Интересно, Орест уже сел на поезд, идущий в Гётеборг? Сегодня, в праздничный вечер, поездов, вероятно, немного – может быть, он уже там? Может быть, уже ходит кругами, высматривая Эйгира с астролябией? Как, собственно говоря, он собирается ее отобрать?
КЛЮЧ: ОРЕСТ
КОД: СВЖБХРЪМ
ТЕКСТ: ГТБРГВКЗ
То, что привыкли мы видеть вокруг,
Новой картиной сменяется вдруг.
Ныне пришел Рудокоп, а за ним —
Скрежет и грохот, гуденье и дым.
Это повсюду, до края земли
Сети блестящих дорог пролегли.
Скоро ль, дитя, что с лозою грядешь,
Силы заветной источник найдешь?
Самой короткою ночью, когда
Красная с желтой сойдется звезда,
Там, где людские скрестились пути,
Стрелка небесных часов привести
Сможет тебя непременно к тому,
Что не открылось досель никому.
Звездные вмиг развернутся поля.
Мощные токи извергнет земля.
Птицы вослед за тобой полетят
И о победе твоей возвестят.
«Красная с желтой сойдется звезда» – это сегодня. «Там, где людские скрестились пути» – Гётеборгский вокзал. Дитя с лозой в руке – Орест.
Всё совпадает.
Но тут в голове у меня возникла одна мысль.
А если использовать какой-нибудь другой ключ? Например… Малин! И при помощи него попытаться прочесть надпись на дереве?
Получилось: ХИСХЦХХФ
Бессмысленный ответ, ясное дело, поскольку не я же избрана для особой миссии. Я даже не расстроилась. Даже не знаю, зачем попробовала это сделать.
И тогда я вписала имя Электра.
Получилось: Линиикид.
Слово «линии»? И еще «К и Д»?
Тут я сообразила, что у меня осталась карта Ореста, на которую он перенес всё со старой карты Акселя. Там были линии, помеченные буквами К и Д. И они пересекались неподалеку от Нэса, у озера. «Там, где людские скрестились пути» в песне Сильвии – может быть, это место рядом с Нэсом? И как раз туда направляются сейчас Электра, и Мона, и папа, и все остальные участники ночного бдения. Я вспомнила, как она только что прыгала среди дроздов перед нашим домом в своем облачно-белом платье. «Птицы вослед за тобой полетят». Птицы! Электра всегда бегает за птицами! За сороками, дроздами, голубями… Она всегда с птицами! «Маленького лозоходца», – написал мне Оракул. Маленького…
И тут мне всё стало ясно. Орест поехал не на то место. Не он избранный ребенок и никогда им не был. И Эйгир об этом знает! Я должна что-то сделать – всё что угодно, пока Эйгир не… Сердце забилось так, словно хотело вырваться из груди!
44
Электричка до Гётеборга, уходившая в 22:10, оказалась почти пустой. Ничего удивительного. Какой сумасшедший попрется в город в ночь празднования солнцестояния?
