Неделя отдыха прошла таким образом, а в воскресенье я вновь уютно разместился в дальнем спокойном углу пляжа. Погода была прекрасная, вода теплая, песочек мягкий, народу вокруг немного, удовольствие для меня было полным. Все шло обычным порядком, но спустя какое-то время ситуация изменилась. Рядом с моим местом отдыха была волейбольная площадка. Этому факту я сначала не придал значения, поскольку на ней никого не было. Потом подошли игроки – девушки и ребята и организовали игру – девочки против мальчиков, четыре на четыре. Про себя я это отметил, но значения и в этот раз не придал, погрузившись опять в интересное чтиво – популярный для того времени детектив известного английского писателя Яна Флеминга «Голдфингер». Он был на английском языке и я таким образом объединял приятное (содержание) с полезным (английский язык). В начале игроки на площадке не очень мешали, а затем страсти у них разгорелись, количество криков и их сила увеличились. Меня это стало доставать так, что книжку пришлось отложить в сторону и переключить внимание на игру. Интереса добавило то, что, как оказалось, игру выигрывали девушки. Они выглядели весьма спортивно в противоположность интеллигентно полненьким ребятам. Я сменил комфортную позу лежа, сел. Спустя какое-то время моё внимание привлекла одна из девушек. Не только тем, что она была весьма хороша собой и играла с полной отдачей, азартно, но мне показалось, что где-то я её уже видел. Я смотрел на игру и вспоминал, где и когда я мог её видеть? В Киеве я не был последние три года, срок не большой и если бы я с ней познакомился здесь, то узнал бы её сразу. Знакомство в Москве исключалось: мне тогда было не до этого. Остается Порккала-Удд? Мне только этого не хватало! Не было там её. Но уверенность, что эту девушку знаю, росла.
И вот игра закончилась. Девушки с победными криками обнялись и оживленно направились к воде. Путь их проходил мимо меня. Я встал, и когда они поравнялись со мной, вопросил:
– Настя…!?
Девушки остановились, стрекотание их голосов прекратилось, они все уставились на меня. Та девушка, к которой я обратился, подошла совсем близко, с любопытством и удивлением разглядывая меня. Улыбка не сходила с её губ, недоумение, а потом и удивление в её глазах стало проглядывать все ярче. Девушки тоже подошли поближе. Сцена происходящего их забавляла.
– Да, я Настя…
По её взгляду я понял, что она тоже что-то вспоминает. И через короткое время Настя воскликнула:
– Боже мой, да никак это далекий морпех…?!
Мы оба в растерянности смотрели друг на друга, вспоминая нашу встречу в Морском госпитале в Таллине лет пять назад. Нужные по случаю слова как-то не находились, девушки потихоньку хихикали. Тогда Настя задорно и с каким-то вызовом, обернулась к подругам и пояснила:
– Мы с морпехом как-то встречались, давно, ещё в Таллине. Наверное я бы сейчас его не вспомнила, но он тогда, в больнице, куда он заявился за своими матросами, мне брякнул по ходу нашей милой беседы, что вот, мол, Настя, когда ты разойдешься, я на тебе женюсь.
Обращаясь ко мне, спросила:
– Было такое, сознавайся?
– А что мне сознаваться, было! И если хочешь, могу опять повторить.
Повисла смущенная тишина. Даже стало слышно пение птиц в соседних кустах. Настя нашлась:
– Так что, морпех, ты, значит, берешь меня в жёны?
Все напряглись.
– А ты развелась?
– Ага, тогда почти сразу…
Конечно, такие вопросы так вот, сразу, не решаются, это совершенно ясно. Но ситуация для меня получалась абсолютно патовой. Нужно было либо идти во-банк и дать определенный положительный ответ, либо…? Тут и была загвоздка: начав вилять, прекрасную во всех, как казалось, смыслах девушку можно было и не получить. И здесь возможно решающую, хоть и случайную роль сыграло обращение ко мне Насти «морпех». Мне нравилась военная служба, я гордился честью быть морпехом и по сути в душе я к тому времени все ещё оставался им, и в решающий момент я именно таким себя и почувствовал. Отбросив колебания, я заявил четко и конкретно:
– Я на тебе женюсь! В ЗАГС – хоть завтра!
Все присутствующие обомлели, включая и Настю. Она, вся румяная после игры, в ярком купальнике, такая красивая, кажется, даже вздрогнула. В глазах её было удивление, вопрос, но вместе с тем и решимость. Взгляд её был тверд, но добрый и, скорее всего, даже ласковый.
– Подождать нужно морпех, ты же меня совсем не знаешь… А, кстати, я не помню твоего имени. Все было так давно, да ничего ведь и не было… Поскольку наступила неловкая пауза, подали голос девушки. Смысл сказанного ими сводился к тому, что ты, мол, Настя, разбирайся со всем сама, мы не хотим быть вам в тягость. Они со смехом пошли к воде.
Я молчал, поскольку мне после моего столь решительного заявления говорить, вроде, было нечего. Настя тоже молчала, ковыряя песок босым носком, глаза её были опущены. А мои чувства были смятены. Шаг-то я сделал своим заявлением решительный, а был ли он осмотрительным? Да, тогда в Таллине в получасовой беседы в больнице я был под мощным впечатлением от молодой женщины, а впрочем, – ещё, пожалуй, по возрасту – девушки, которой не было тогда и девятнадцати лет. Моё предложение звучало для нас обоих шуткой, поскольку она уже была замужем и, как мне тогда показалось, вполне счастлива. А сейчас все сказанное далеко не выглядело шуткой как для Насти, так и для меня.
Настя вскинула на меня свои большие серые глаза, в них не было улыбки. Сердце мое екнуло в ожидании отказа. Но отказа не было, был лишь её серьезный взгляд и голос, в котором был то ли вопрос, то ли сомнение?
– Знаешь, Паша, ты мне тогда как парень вполне приглянулся, с тобой разговаривать было легко и интересно. Ты вообще приятен и симпатичен, но… ты же меня совсем не знаешь. А я ведь уже побывала замужем и развестись успела, то есть жизненного опыта поднабралась… да и что я о тебе знаю? Что ты когда-то был морпехом? И это все? При моем-то опыте было бы безумием просто так, с бухты – барахты, опять выскочить замуж. Нет, голубчик, так нельзя. Я смотрю на тебя и не понимаю: ты действительно такой решительный или, прости, дурак?
Настя замолчала, тяжко вздохнула.
– Вот видишь, Паша, какую ты задачку задал себе, да и мне. Самое разумное, пожалуй, это обратить все случившееся в шутку. Я тоже хороша, нужно же было вспомнить ту твою нелепую фразу. Но я то и запомнила её как некий курьез. И мужу я рассказала, мы вместе посмеялись, а потом, через две недели разошлись. И я переехала в больничное общежитие, а потом далее – вернулась в Киев. Ну да, ладно! Пошли купаться!
Не получил я тогда от Насти ни «да», ни «нет». Но, накупавшись в волю, с видимым удовольствием договорились о свидании вечером. Там, на скамейке у кручи над Днепром она поведала мне о событиях своей жизни, благо их было не столь много.
В школьное время она, как это, в общем-то, и положено, получила, как дар божий, первую большую любовь. Однако была она тогда всего лишь в девятом классе, а парень был старше её на три, а то и на четыре года. Ни о женитьбе, ни о чувственной близости речь тогда и не вели, ибо парню предстояло отъехать служить в армию. Настя, конечно же, по своей молодости поклялась ждать его возвращения. И уже почти было дождалась, оставалось ему дослужить каких-то полгода, но…стало быть не судьба…
