Постепенно стало легче дышать. Вонючая и влажная духота сменилась прохладной свежестью, а скрюченные словно от тяжелой болезни деревья и ползучие кустарники-паразиты уступили место вековым соснам и ягодным зарослям. Судя по всему, я уже добрался до «чистой» пущи, туда, куда хозяйка всех лесов в Упорядоченном Мальва не допускает откровенную нечисть. Впрочем, тут хватает и своего бестиария, встреча с представителями которого не сулит ничего хорошего любому путнику.
Прошагав с полверсты, я наткнулся на широкий и глубокий ручей, весело журчавший между покрытых мхом больших валунов, и решил, что самое время сделать привал: отдохнуть, привести себя в порядок, очистить одежду и перекусить.
Как очень скоро выяснилось, остатки провизии после купания в болоте перестали быть съедобными, поэтому этот пункт я пропустил и принялся приводить себя в порядок.
Бельишко, рубашку с плащом тщательно простирнул в ручье и повесил на сучья сушиться. Вещи из кожи: штаны, сапоги, камзол, перчатки и перевязь с поясом – просто протер сухими пучками мха и разложил по раскаленным от солнца валунам. Жарит нешуточно, так что скоро все будет сухим.
А сам вытряхнул переметную суму на травку и принялся разбирать остальное имущество.
Так… подарок хафлингов: сабля и клевец – при мне. Длинный нож и засапожник из того же комплекта – тоже присутствуют. Самострел и тул с полутора десятками болтов, подарок Мальвы, – также на месте. Уже хорошо. В кошеле… Этого еще не хватало…
Не найдя мошны, я даже не выругался, приняв потерю как должное. Ну а чего с моим везением стоило ожидать? В общем, так и запишем – денег нет, от слова совсем.
Ладно, идем дальше. Коробка с оселками, маслами и эссенциями для обихода оружия, кресало с огнивом, суконный мешочек с мокрой солью, круглая кожаная фляга на ремешке и сама походная сумка. Вот и все имущество. Н-да… не были богатыми – нечего и начинать. Хотя грех жаловаться, все самое необходимое присутствует, а без остального легко обойтись.
Быстро натаскав смолистых сухих сучьев, я разжег небольшой костер, обложил его камнями и полез в ручей мыться. Вода оказалась дико ледяной, но я не вылезал на берег, пока не выдраил себя крупнозернистым светлым песочком до скрипа.
Пока купался, заметил чуть выше по склону небольшую естественную запруду, где после недолгих мучений удалось изловить руками двух здоровенных форелей, каждая с локоть длиной. Настроение сразу улучшилось. Быстро выпотрошил рыбу, натер ее солью с кашицей из недозрелых ягод кизила и, завернув в лопухи, отправил в костер. А сам надел подсохшие подштанники, завязал волосы в хвост сыромятным шнурком и принялся чистить оружие, попутно размышляя на тему, что делать дальше.
Что, что… Все достаточно просто. Для начала надо выбраться в людные места, добыть монет на проезд и махнуть на Звериные острова. Хватит искать приключений на свою задницу. Правда, с первым пунктом могут возникнуть проблемы, так как я даже не представляю, где нахожусь.
Покончив с клинками, отложил их в сторону и с наслаждением втянул в себя одуряющий запах печеной рыбы. Выкатил сучком из угольев подгоревший сверток, после чего неожиданно почувствовал на спине чей-то взгляд. Быстро обернулся, одновременно выхватывая саблю из ножен, и невольно замер.
Передо мной стоял маленький сухонький старичок. Со сморщенным личиком, живыми блестящими глазенками, весь заросший седой бородищей, в свободных портах и рубахе из грубого некрашеного холста. С тонкими кривыми ножками и неожиданно большими ступнями. Очень большими, более подходящими для великана, чем для деда таких скромных размеров. В руках старикан держал узловатый посох.
«Морок? – озадачился я про себя. – Не похоже. Но как он ко мне подобрался? Етить… А если это лесной дед? Этого еще не хватало. Впрочем, с его хозяйкой Мальвой я не ссорился, в лесу не охальничал, чародейством не баловался, так что, может, и обойдется. Иначе беда…»
Никакой опасностью от неожиданного гостя не веяло, поэтому я отложил саблю в сторону, приложив правую руку к сердцу, коротко поклонился и показал на валун около костра. А после того как гость присел, подал ему на чистом лопухе печеную форель.
Дедуган довольно осклабился и в мгновение ока запихал угощение себе в рот вместе с костями и лопухом, после чего, умильно сощурившись, уставился на вторую рыбу в моих руках.
«Чтоб тебя кикимора в гузно целовала!» – выругался я про себя и отдал старику последнюю форель, которую моментально постигла участь первой. Дед сыто рыгнул, полуобернулся и молча ткнул пальцем в одну из вершин горного хребта, слегка похожую на шпиль церковного собора. А потом исчез. Совсем, как будто никакого гостя и не было. Только от валуна, на котором он сидел, в кусты шмыгнула крупная мышь-полевка.
– Спасибо, дедуля… – Я отвесил поклон в никуда и, стараясь удержаться от ругательств, принялся собираться. Если рассуждать гипотетически, то старикан показал мне путь к людям. Конечно, лесной дед – существо коварное и может, совсем наоборот, направить в сущие дебри, но буду надеяться на первый вариант.
Солнце еще высоко, так что лучше идти, чем сидеть на заднице. Может, куда и выйду.
Собравшись, я залил костер и потопал в указанном направлении, по пути объедая кусты дикой малины.
Дед не обманул, уже где-то через час появились первые следы присутствия человека: несколько затесов на деревьях и, простите за выражение, довольно свежая куча дерьма под кустом. А потом я почти сразу же вышел на хорошо заметную тропку.
А еще чуть позже наткнулся на нечто похожее на ритуального идола. Или на племенной тотем. Или… одна кикимора знает на что. Как можно назвать гуманоидную фигуру размером с ребенка, собранную из множества костей, в том числе человеческих, с человеческим же черепом, к которому зачем-то приделали кабанью челюсть? Вот и я не знаю.
Немного постояв возле фигуры, решил все-таки идти дальше. Необязательно эту хрень сотворили какие-нибудь жуткие дикари-людоеды. Да и выхода у меня особо нет, на местности в любом случае надо определяться. А это можно сделать только в населенном пункте. Так что… вперед и только вперед.
Через сотню метров появилось еще несколько свидетельств близкого присутствия разумных существ: колья с насаженными на них черепами, плотно обтянутыми полуистлевшей черной кожей, среди которых затесалось несколько совсем свежих, едва тронутых разложением, человеческих голов.
Вот тут, признаюсь, мне резко перехотелось идти вперед. Но уже было поздно. Сверху, из кроны здоровенного дуба, наперебой заорали на одном из наречий общего для Серединных земель языка. То есть на том же языке, но сильно исковерканном.
– Стоять!
– Замри, иначе словишь стрелу в башку!
– Шевельнешься – прямым ходом отправишься в Темные Пределы!
Я молча повиновался.
– Вот… Теперича сними с себя все оружье и положь на землю!
– Живо!
– Давай-давай!
