– Приготовься! – Владеющая вышла на центр чердака и примерилась жезлом к полу. – Он, а точнее она, прямо под нами. Ты опять страхуешь меня…
– Стой. Она знает о нас? Чувствует?
– Не думаю. – Таисия мотнула головой. – Такое заклинание требует много сил и внимания. Особо не отвлечешься. И вообще, мне кажется, они все смертники и прекрасно знают об этом. То есть выживание не предусмотрено. Но это не значит, что сопротивления не будет. Ну, готов?
– Готов.
В полу с легким треском образовалась ровная дыра. Я выдохнул, спрыгнул вниз, коснувшись пола, перекатился в сторону и сразу вскочил, ища глазами цель.
В абсолютно пустой комнате весь пол был заставлен горящими свечами, испускающими тяжелый пряный аромат, спирающий дыхание и заставлявший кружиться голову. Посреди очень сложной и большой пентаграммы стояла абсолютно обнаженная девушка. Раскинутые в стороны руки владеющей обвивали призрачные вихри. Я успел заметить, что ее идеальное, словно вырезанное из мрамора тело ослепительно красиво, а иссиня-черные волосы извиваются, словно переплетенные между собой живые змеи, после чего мне стало не до наблюдений.
Владеющая быстро оглянулась и без разговоров метнула в Таю ветвистую молнию. Ловчая мгновенно прикрылась щитом, разряд с адским шипением скользнул в сторону, насквозь проплавив кладку стены, но удар все равно отбросил Таисию.
Она устояла на ногах, но почему-то не контратаковала, хотя владеющая уже готовилась к следующей атаке – в ее руках заклубился большой мерцающий шар, сотканный из множества пепельных вихрей.
Я не стал ждать, чем все это закончится. Ударил мечом снизу вверх, в прыжке, из очень неудобной позиции, достал владеющую самым кончиком клинка, но и этого хватило, чтобы сорвать заклятие. По мраморной коже хлынул поток черной крови, владеющая взвизгнула, ее лицо нечеловечески исказилось, став похожим на гротескную уродливую маску, она потянула ко мне руки, но я уже ударил второй раз, разрубив ее от плеча до пояса.
– Что ты натворил, дурень?! – в сердцах заорала ловчая. – Ее надо было взять живой!
– Страховал тебя, – спокойно ответил я, стараясь унять закипающую злость. – Язык придержи.
– Ладно, извини. – Таисия на удивление быстро остыла. – С тебя пока нельзя требовать большего. Сойдет и так. Скорее бери ее на руки.
– Зачем?
– Еще один вопрос… – угрожающе протянула чародейка. – Бери, сказала! Так надо!
«Вот же тварь…» – Я ругнулся про себя, глянул на распростертое в огромной луже крови изрубленное тело, помедлил немного, преодолевая отвращение, и подхватил его на руки.
В стене неожиданно появилось подрагивающее серебристое зеркало. Таисия показала жезлом на портал:
– Неси ее за мной. Надо…
Но не договорила. Двери в комнату отворились, и на пороге появилась фигура в белой сутане, перепоясанной вервием.
Высокий и худощавый босой старик с крючковатым носом и аскетическим, высохшим, словно у мумии, лицом резким жестом остановил вломившихся следом за ним синодских гвардейцев, уже вскидывающих арбалеты:
– Погодите, дети мои!
– Ваше святейшество… – Таисия тоже опустила свой жезл и коротко кивнула старику.
А я так и остался стоять с трупом в руках, вдруг начиная понимать, что по своему обыкновению опять вляпался по самые уши. Куда? В очередное дерьмо, куда еще!
– Как это понимать, ловчая? – Старик мазнул по мне взглядом и остановил его на Таисии.
– Я выполняю свою работу, ваше святейшество, – безразличным тоном ответила чародейка. – Извольте не препятствовать мне.
– Я вижу совершенно иное, – сухо отчеканил старик. – Ты и твой сообщник пытаетесь ввести справедливое следствие в заблуждение, искажая картину совершенного преступления. И умысел ваш мне известен. Человече, – теперь он обращался ко мне, – положи на место тело этой заблудшей.
– Исходя из всех признаков, – Таисия сделала мне знак не выполнять приказа старца, – сей случай проходит по категории «применение с преступным умыслом запретных чародейских практик», следовательно, подпадает под мою абсолютную юрисдикцию. Еще раз, ваше святейшество, – не препятствуйте исполнению правосудия, иначе я буду вынуждена подать жалобу в Капитул и Верховный Собор Синода.
– А я трактую сей случай как «еретические чародейские практики», а также как покушение на жизнь его высокой милости великого князя Лепеля, – раздраженно возразил старец. – Впрочем, – его голос неожиданно стал спокойным и в нем появились какие-то странные нотки, – я уступаю пред твоим самоуправством. Однако будь уверена, оно не останется безнаказанным.
– Я рада, ваше святейшество, что все уладилось к общему удовлетворению. – Таисия издевательски манерно поклонилась священнику и показала мне на портал: – Уходим.
Глава 4
«…мгновенное перемещение, именуемое портацией, осуществляется через ходы, коими изобилуют Эфирные Пределы, и описывается законом Тука и Бембеля, однако же, несмотря на достаточную систематизацию закономерностей и условий портации, полная природа сего явления доселе окончательно не изучена.
Портация есть чрезвычайно сложная, а такоже зело опасная в применении практика, ибо весьма восприимчива к колебаниям стихий, являясь уделом лишь умудренных в чародействе владеющих. Но сие не касается существующих природных порталов, вполне безопасных для использования даже лишенными чародейского таланта…»
(Преподобный Анисим Краеградский.
«Трактат о Материях Пределов»)
Серединные земли. Заброшенный бастион «Холодная гавань».
16 Хлебороста 2002 года от восхождения Старших Сестер.
Утро
В этот раз перенос прошел без каких-либо осложнений и предельно точно – мы благополучно материализовались на верхушке какого-то ветхого каменного строения, при ближайшем рассмотрении оказавшегося полуразрушенной башней, до предела загаженной чайками.
Солнце уже повисло краем над горизонтом, освещая лучами раскинувшиеся вокруг нас поросшие кустарником развалины, расположенные на берегу небольшой бухты, стиснутой острыми и высокими скалами. Окружающие пейзажи настраивали яркими красками на жизнерадостный лад, свою лепту добавляли птахи, разливающиеся бодрыми трелями из ультрамаринового неба.
– Заброшенное сторожевое укрепление, некогда рекомое бастионом «Холодной гавани», – устало прокомментировала Таисия и, поманив меня за собой, стала спускаться по стершейся от времени лестнице.
Несмотря на живописные виды и свежий, опьяняющий, словно вино, особенно после миазмов Добренца, морской воздух, мое настроение было далеко от благостного. Предчувствие новой свары с Синодом явно не способствовало веселью. Хотелось очень многое высказать чародейке, но я решил на время отложить это удовольствие и всего лишь прорычал:
