Эйбон увидел, что Зотаква не соврал, потому что открывшийся за панелью пейзаж ничем не напоминал ни привычную местность Му Тулана, ни какой другой уголок Земли. Этот пейзаж совершенно не привлекал колдуна, но все же, оказаться на другой планете было лучше, чем томиться в пыточных камерах богини Йоунде. Мысленно оценив изощренность различных, невыносимых мучений, которые Морги готовил ему, Эйбон спрыгнул через отверстие на Цикранош с резвостью, по-юношески проворной, для колдуна зрелого возраста.
Он сделал всего один шаг, но, повернувшись, увидел, что не осталось и следа от панели и его дома. Эйбон стоял на длинном склоне, топча ногами сыпучую серую почву, а в низину с огромных неприступных высот, словно с плеч или рогов какого-то животного, медленно стекал поток, но не воды, а какого-то жидкого, напоминающего ртуть, металла. Он втекал в окруженное холмами озеро, заполненное той же жидкостью.
На склоне холма, уходящем вниз, рядами стояли странные создания, но Эйбон никак не мог понять, что это – деревья, неорганические соединения или живые организмы, потому что они являлись и тем, и другим, и третьим. Этот противоестественный ландшафт ничем не напоминал Землю, даже небо было темно-зеленым, освещенное ослепительно ярким, пересекающим его, словно арка, трехцветным кольцом. Воздух казался холодным, но Эйбон не обращал внимания на то, что вдыхал едкий запах серы, который оставлял в ноздрях и легких странное ощущение колючего прикосновения. Колдун сделал несколько шагов по чужой, непривлекательной, почве. Оказалось, что она такая же рыхлая, как зола, высохшая после дождя.
Волшебник начал спускаться по склону, несколько опасаясь, что какое-нибудь из этих сомнительных растений, стоявших вокруг, остановит его своими не то сучьями, не то руками и не пустит дальше. Они напоминали одну из разновидностей сине-пурпурных обсидиановых кактусов с ветвями, оканчивающимися страшными, похожими на когти, шипами и маленькими головками, которые могли оказаться как цветами, так и фруктами. Когда Эйбон проходил мимо, растения не шевелились, однако, послышался слабый звон на разные голоса, ни на что не похожий. Колдун недовольно поморщился, представив, что странные создания таким образом переговаривались друг с другом, обсуждая его самого или что можно с ним сделать.
Впрочем, ему так никто и не помешал добраться до конца склона, откуда открывался вид на многочисленные террасы и выступы бывшего кратера – словно громадная древняя лестница, обрамлявшие осевшее озеро жидкого металла. Эйбон в нерешительности замер на одном из выступов, размышляя, куда же ему теперь идти.
Стройный поток его мыслей прервало появление тени, которая внезапно упала перед ним, накрыв раскрошившиеся под его ногами камни исполинским темным пятном. Колдун не имел ничего против такой тени, но она оскорбила его эстетический вкус, настолько уродливыми и кривыми показались ее очертания, совершенно не соответствовавшие общепринятым формам. По меньшей мере, она выглядела экстравагантно.
Колдун обернулся, чтобы рассмотреть, как же выглядело то создание, которое отбрасывало столь неприятную тень. Существо не походило ни на одно животное, знакомое Эйбону – у него были нелепо короткие ноги, непропорционально длинные руки, сферическое тело и круглая голова. Казалось, оно засыпа́ло на ходу и раскачивало головой во сне. Изучая строение тела незнакомца, колдун заметил слабое, сходство с богом Зотаквой, только вывернутого на изнанку. Он вспомнил, как Зотаква рассказывал ему, что форма, которую он принял на Земле, не полностью соответствовала его образу на Цикраноше, поэтому Эйбону пришло в голову, что странное создание являлось родственником Зотаквы.
Он судорожно пытался вспомнить то труднопроизносимое имя, которое сообщил ему бог в качестве пароля, а тем временем хозяин необычной тени, казалось, не замечая присутствия Эйбона, начал спускаться по террасам и выступам вниз, к озеру. Существо передвигалось, в основном, при помощи рук, потому что ноги были слишком короткими, чтобы оно могло широко шагать.
Подойдя к краю озера, зверь стал пить металлическую жидкость энергичными, большими глотками, чем окончательно убедил Эйбона в своем божественном происхождении. Колдун рассудил, что ни одно животное, стоящее на более низкой ступени биологического развития, не стало бы утолять жажду этой необычной жидкостью. Затем, снова поднявшись на выступ, где стоял Эйбон, существо приостановилось и, кажется, впервые обратило внимание на землянина.
Эйбон, наконец, вспомнил чужеродное имя.
– Хзиулквоигмнзах, – нерешительно произнес он. Несомненно, результат его усилий несколько отличался от произношения цикраношан, но Эйбон и без того сделал все, что мог. Однако, потенциальный собеседник, похоже, узнал слово, и теперь пристально смотрел на Эйбона, менее сонно, чем раньше, изучая его своими криво расположенными глазами. Он даже соизволил что-то сказать, видимо, пытаясь исправить неправильное произношение пришельца. Эйбону очень хотелось бы знать, сможет ли он когда-нибудь выучить этот язык, и, если все же выучит его, как он будет произносить слова. Однако успокаивало то, что его все-таки поняли.
– Зотаква, – выговорил колдун, повторив имя три раза в своей наиболее звучной магической манере.
Зверь открыл глаза немного шире и снова поправил его, произнеся «Зотаква» несколько иначе, невероятным образом проглатывая гласные и выпячивая согласные. Некоторое время создание стояло и рассматривало Эйбона, будто сомневалось в чем-то или размышляло. Наконец, оно оторвало одну из своих четырехфутовых рук от земли и указало на берег, где между холмами едва был виден проход в низкую долину, сказав при этом загадочные слова:
– Икви длош одхлонг.
Пока колдун размышлял, что же это могло значить, существо отвернулось и широким шагом начало подниматься по направлению к просторной пещере с входом, окруженным колоннами. Эйбон почему-то раньше не заметил этой пещеры. Как только существо скрылось из вида, он услышал за спиной голос верховного жреца Морги, который с легкостью нашел его по следам, оставленным в золистой почве.
– Ненавистный колдун! Отвратительный еретик! Я арестую тебя! – воскликнул Морги с интонацией, свойственной всем жрецам.
Эйбон удивился, если не сказать, смертельно испугался, но, заметив, что Морги один, успокоился. Он вытащил меч из закаленной бронзы, который всегда носил при себе, и улыбнулся.
– Полегче в выражениях, приятель! – предостерег он. – Твоя идея арестовать меня – настоящий бред, потому что мы с тобой одни на Цикраноше, а Му Тулан и пыточные камеры в часовне Йоунде теперь остались за много миллионов миль отсюда.
Казалось, эти слова не пришлись по вкусу Морги. Он нахмурился и пробормотал:
– Предполагаю, это лишь твое очередное проклятое колдовство!
Эйбон сделал вид, что не заметил хамства.
– Я только что разговаривал с одним из богов Цикраноша, – многозначительно сказал он. Его имя Хзиулквоигмнзах, он возложил на меня ответственную миссию – вручил послание и попросил его доставить, указав направление, в котором я должен идти. Полагаю, у тебя нет выбора. Придется тебе отложить наши мелкие земные разногласия и последовать за мной. Конечно, мы можем запросто перерезать друг другу глотки или убить друг друга в бою, поскольку оба вооружены. Но в данных обстоятельствах, думаю, ты сочтешь это ребячеством, не говоря уже о явной бесполезности подобного поступка. Ведь если мы оба останемся в живых, то сможем оказаться полезными друг другу, помогая друг другу в этом странном мире, где я уверен, есть свои проблемы и трудности. Если я не ошибаюсь, нам будет намного легче преодолеть их сообща.
