Результат действительно был прекрасен, что, впрочем, и следовало ожидать от такой замечательной фразы. Цикраношане побросали кнуты и склонились перед колдуном, почти коснувшись своими выразительными животами земли.
– Я выполнил миссию и доставил послание, переданное мне Хзиулквоигмнзахом, – объявил Эйбон Морги.
В течение нескольких цикраношских месяцев гипербореанцы являлись почетными гостями странных, но достойных и добродетельных существ, которые называли себя блемпроимцами. У Эйбона проявился настоящий лингвистический дар, и он осваивал местные языки с большей готовностью, чем Морги. Он быстро пополнял свои знания о местных обычаях, а также об образе жизни, понятиях и верованиях, которые разочаровали его столь же сильно, как и вдохновили.
Бронированное чудовище, которого они вместе с Морги так отважно гнали перед собой, оказалось, как выяснилось, домашним животным, использовавшимся для перевозки тяжестей, но оно убежало от хозяев и заблудилось в неорганических лесах, примыкающих к Влору, главному городу Блемпроима. Коленопреклонение, с которым жители приветствовали Эйбона и Морги, оказалось не более чем выражением благодарности за благополучное возвращение этого животного, а отнюдь не являлось, как думал Эйбон, преклонением перед теми божественными именами, которые он произнес, и страшной фразой «Икви длош одхлонг».
Существо, которое Эйбон встретил у озера, действительно было богом Хзиулквоигмнзахом, а в древних мифах Блемпроима сохранились даже некоторые элементы культа Зотаквы. Но теперь люди, к сожалению, стали придерживаться иных взглядов и давно перестали приносить жертвы и возносить молитвы богам, хотя и говорили о них с прежним уважением и без богохульства.
Эйбон узнал, что слова «Икви длош одхлонг», несомненно, принадлежали к особому языку богов, который блемпроимцы не понимали, но зато этот древний язык изучали соседние племена идхеемцев, которые до сих пор поклонялись Хзиулквоигмнзаху и его различным родственникам.
Блемпроимцы и в самом деле были практичной расой. Они не имели других интересов, кроме выращивания разных видов съедобных грибов, разведения больших многоногих животных и размножения. Размножались они, как выяснили Эйбон и Морги, несколько необычным способом: хотя блемпроимцы были двуполыми, только одна женщина из поколения выбиралась для зачатия. Эта женщина откармливалась до гигантских размеров на особой диете, питаясь только пищей, приготовленной из специальных грибов, после чего становилась матерью всего нового поколения.
Когда гипербореанцы приспособились к новой жизни и освоились с обычаями Влора, им позволили взглянуть на будущую мать племени, по имени Денквом, которая теперь после нескольких лет усиленного питания достигла необходимых размеров. Она жила в специальном доме, который, в связи с особыми размерами хозяйки, был больше, чем остальные здания во Влоре, и вся ее деятельность пока заключались только том, чтобы потреблять необъятное количество пищи. Обоих, и колдуна, и жреца-инквизитора, поразило, если не привлекло, безграничное очарование и невиданное доселе строение тела удивительной женщины. Им сообщили, что ее будущий партнер, или партнеры, пока еще не выбраны.
Наличие головы у гиперборейцев, не слитой с телом, казалось, вызвало в глазах их радушных хозяев особый интерес. Считалось, что блемпроимцы, не всегда были безголовыми, но достигли своего нынешнего анатомического строения благодаря медленному процессу эволюции, в ходе которого у предков блемпроимцев незаметно атрофировалась голова, слившись с телом.
Но в отличие от большинства людей, они не принимали безоговорочно положительно современную им стадию биологического развития. Они считали отсутствие головы национальным горем, сожалея об этой ошибке природы, поэтому появление Эйбона и Морги, которых рассматривали как идеальные примеры анатомического строения головы, усугубило их мрачные раздумья о наследственных особенностях.
Колдуну и инквизитору, со своей стороны, жизнь среди блемпроимцев показалась довольно скучной, особенно, когда новизна экзотических ощущений сменилась однообразными буднями. Диетическое питание грибами также надоело им. Сырые и вареные грибы постоянно чередовались с жареными, и даже жесткое невкусное мясо домашнего животного, и без того редко попадавшее в их меню, больше не радовало. Приютившие их аборигены, всегда вежливые и очень уважавшие путешественников, казалось, без особого благоговения относились к гиперборейской магии, которую Эйбон и Морги демонстрировали им; а отсутствие у них религиозного рвения сводило на нет все попытки приобщить их к божественному культу. Полностью лишенные воображения, они ни мало не удивились, когда узнали, что их гости прибыли с отдаленной планеты.
– У меня такое чувство, что бог здорово ошибся, соизволив передать этим людям какое бы то ни было послание, – однажды сказал Эйбон жрецу.
Вскоре совет племени блемпроимцев пригласил Эйбона и Морги на свое заседание и известил их, что после долгого обсуждения именно они выбраны в качестве будущих отцов для следующего поколения и немедленно должны жениться на племенной матери. Местные жители надеялись, что в результате такого своеобразного скрещивания появится новая раса блемпроимцев с правильно расположенными головами.
Эйбон и Морги полностью потеряли самообладание от такой чудовищной чести. Представив себе огромную, словно гора, женщину, которую они видели, Морги с радостью готов был вспомнить свой священный обет безбрачия, а Эйбон согласился бы принять подобный обет без промедления. Инквизитор впал в состояние транса и почти лишился дара речи, зато Эйбон с редким самообладанием стараясь выиграть время, поинтересовался официальным и социальным статусом, который будет предоставлен Морги и ему самому, как мужьям Денквом. Наивные блемпроимцы ответили ему, что об этом не стоит беспокоиться, поскольку после выполнения своего супружеского долга мужья обычно преподносятся племенной матери в виде рагу или других кулинарных изысков.
Гипербореанцы попытались скрыть от своих хозяев отвращение, с каким они оба отнеслись к предоставленной им чести во всех ее проявлениях. Благодаря свойственной Эйбону дипломатичности, он, не долго думая, дал формальное согласие от имени их обоих. Но как только делегация блемпроимцев удалилась, он сказал Морги:
– Я больше чем когда-либо уверен, что бог ошибся. Мы должны уйти из этого города Влора как можно быстрее и путешествовать до тех пор, пока не найдем людей, заслуживающих того, чтобы получить послание моего бога.
Видимо, простым и патриотичным блемпроимцам, никогда не приходило на ум, что от отцовства, по сути, национальной привилегии, можно отказываться. Стать отцом очередного поколения считалось весьма почетным. Поэтому Эйбона и Морги не лишили свободы и не заточили в тюрьму, никто даже не наблюдал за их передвижениями. Им не составило труда выйти из дома, в который их поселили, пока их хозяева храпели, да так громко, что звук этого храпа поднимался высоко в небо, к большому кольцу цикраношских лун. Беглецы тем временем направились по дороге, ведущей из Влора в страну идхеемцев.
Дорога была хорошо освещена, поскольку кольца на ясном небе светили почти так же ярко, как и в разгар дня. Колдун и жрец все шли и шли вперед, наблюдая за сменой разнообразных и неповторимых пейзажей, которые развлекали их до восхода солнца, до того самого момента, когда блемпроимцы обнаружили их исчезновение. Этих простодушных двуногих, вероятно, так сильно смутила и ошарашила пропажа гостей, выбранных в качестве будущих отцов, что они даже не подумали преследовать их.
