Успокоившись, мы вышли из пещеры и разыскали спрятанную тележку и дремлющих ослов. Сбросив часть овощей в кусты, чтобы сделать выемку, мы уложили на тележку наполненную поясами сумку и закидали ее овощами. Затем, сев на траву, мы стали ждать предрассветного часа. Вокруг нас в скором времени послышалось тихое шуршание и топот маленьких лесных зверьков, решившихся отведать выброшенные нами продукты.
Если кто-то из нас и спал, то, как говорится, одним глазом и одним ухом. Мы поднялись в ранних сумерках, когда луна почти спряталась за горизонтом, а тени, уходящие к востоку, удлинились.
Ведя наших ослов под узцы, мы подошли к главной дороге и спрятались за кустом, выждав пока мимо не проехала первая телега. Когда скрип колес стих, мы выбрались из леса и направились к городу. Вскоре нас догнала еще одна телега.
Возвращаясь по удаленным от центра улицам, мы встретили только несколько ранних прохожих, которые едва взглянули на нас. Приблизившись к дому Визи Фенкора, мы оставили тележку на его попечение и проследили, как он свернул во двор. По дороге его никто не окликнул, и, видимо, кроме нас, никто не видел. Я подумал, что он надолго теперь обеспечен овощами и фруктами.
Мы старались не выходить из дома два дня. Было бы неразумно напоминать стражникам о своем присутствии в Узулдаруме. На третий день вечером наши съестные припасы закончились, и мы отправились на ближайший рынок, где никогда ранее не промышляли.
Вернувшись, мы обнаружили явные следы пребывания Визи Фенкора в нашем доме. Алхимик наведался в наше отсутствие, несмотря на то, что, уходя, мы закрыли все двери и окна, которые, впрочем, до сих пор были плотно закрыты. Маленький золотой кубик покоился на столе, придерживая небрежно написанную записку.
Записка гласила:
Мои уважаемые друзья и компаньоны. Я извлек из поясов различные камни и переплавил все золото в слитки, один из которых оставляю вам, в знак моего большого уважения. К сожалению, я узнал, что меня разыскивает стража, и поэтому я спешно, в большой секретности уезжаю из Узулдарума, положив оставшиеся слитки и камни в тележку с ослами и закрыв их овощами, которые я предусмотрительно сохранил, хотя они уже немного подгнили. Я предполагаю совершить длительное путешествие в направлении, которое не могу вам сообщить. Я уеду далеко, и, уверен, вы не будете настолько проницательны, чтобы последовать за мной. Мне потребуются остатки нашей добычи для непредвиденных расходов и прочего. Удачи вам во всех ваших будущих рискованных предприятиях.
С уважением, Визи Фенкор.
Постскриптум: Вас тоже разыскивают, и я советую вам покинуть город со всей возможной поспешностью. Маркуанос, несмотря на треснутую черепушку от удара Виксилы, полностью пришел в сознание вчера поздно вечером. Он опознал в Виксиле бывшую жрицу по натренированной ловкости ее движений. Хотя он так и не сумел распознать ее, но сейчас ведутся тщательные тайные расследования, и нескольких красавиц уже подвергли пытке служители Лениквы.
Тебя и меня, мой дорогой Сатампра, тоже взяли на учет, хотя еще и не объявили, возможными сообщниками девушки. Разыскивают человека твоего роста и комплекции. Порошок «Вонючие Призраки», следы которого остались на престоле Лениквы, уже взяли на экспертизу. К сожалению, и я, и другие алхимики уже применяли его раньше.
Надеюсь, вам тоже удастся сбежать, но только иным путем, чем тот, который наметил я.
Повесть Сатампра Зейроса
Я – Сатампра Зейрос из Узулдарума. Несмотря на то, что осталась у меня только левая рука, я все же найду в себе силы, чтобы поведать вам обо всех приключениях в гробнице бога Тсатоггуа, которые выпали нам с Тировом Омпаллиосом. Люди позабыли об этом склепе вот уже несколько столетий назад. И теперь он лежал в глубине дикого леса, который вырос на месте пригородов Коммориона, некогда блистательной столицы Гиперборианских правителей, давно уже покинутой своими жителями. Я напишу свой рассказ фиолетовым соком пальмы-суваны, который со временем приобретет кроваво-красный оттенок, на прочном тонком пергаменте, выделанном из шкуры мастодонта. И пусть моя повесть станет предостережением самым отважным ворам и авантюристам, которые, возможно, наслушавшись лживых легенд о потерянных сокровищах Коммориона, соблазнятся ими.
Итак, Тиров Омпаллиос был моим лучшим другом и надежным компаньоном во всем, где могли потребоваться ловкие руки и живой, находчивый ум. Не боюсь польстить ни себе, ни Тирову Омпаллиосу, сказав, что мы вдвоем достигли несравнимо больших успехов, чем прославленные умельцы, одно имя которых навевает жуткий страх. Чтобы пояснить, что я имею в виду, напомню о краже драгоценностей королевы Кунамбрии, хранившиеся в комнате под надзором двух дюжин ядовитых рептилий, или о взломанной алмазной шкатулке Акроми, где лежали все медальоны ранней династии Гиперборианских королей. Правда, от этих медальонов было нелегко избавиться, и при том рискованно, поэтому мы отдали их почти даром капитану варварского корабля из отдаленной Лемурии. Однако это был славный подвиг, ведь нам удалось взломать шкатулку в полной тишине, несмотря на охрану из дюжины стражников, вооруженных трезубцами. Пришлось использовать редкую ядовитую кислоту… Впрочем, мне не следует зря терять время, тратя его на всяческую болтовню, хотя все же есть немалый соблазн в том, чтобы с удовольствием окунуться в героические воспоминания, полные очарования доблестных подвигов и ловких проделок.
В нашем деле, как, впрочем, и в любом другом, стоит считаться с превратностями судьбы, ведь божественное провидение далеко не всегда бывает щедрым на успех. Случилось так, что в то время, о котором я веду речь, мы с Тировом Омпаллиосом оказались в затруднительном финансовом положении. Эта, хотя и временная, ситуация, тем не менее, чрезвычайно сильно раздражала нас, свалившись на наши головы, как всегда, не вовремя. Мне хорошо знаком такой период, наступающий обычно накануне череды удачливых дней, или, точнее, ночей. Люди стали чертовски осторожно относиться к своим драгоценностям и другими материальным ценностями, окна и двери они запирали в два раза крепче, поставив новые замысловатые замки, охранники стали более бдительными и менее сонливыми. Короче говоря, все привычные для нас профессиональные трудности умножились. В какой-то момент мы даже начали красть громоздкие и не особенно ценившиеся предметы, на которых раньше никогда не специализировались. Но и это таило свои опасности. Даже сейчас мне неприятно вспоминать ту ночь, когда нас чуть не поймали с мешком красных гранатов, и я упоминаю об этом только для того, чтобы не выглядеть хвастуном.
Однажды вечером, зайдя в аллею бедного квартала Узулдарума, мы остановились, чтобы подсчитать наши денежные средства, и обнаружили, что осталось всего три пазура на двоих, ровно столько, сколько могло понадобиться, чтобы купить большую бутылку гранатового вина или две буханки хлеба. Мы принялись обсуждать проблему, как нам лучше потратить эти деньги.
– Хлеб восстановит силы наших тел, придаст крепость нашим изможденным рукам и ногам, нашим измученным трудной работой пальцам, – утверждал Тиров Омпаллиос.
