Что касается Кушары и Зобала, то они были мгновенно покорены красотой девушки. Ее звали Рубальса. Это была высокая, стройная как королева девушка с кожей светлой и нежной, как лепестки белого мака. Солнце играло тусклой медью в волнистой черноте ее тяжелых волос. Пока Симбан назойливо торговался со старой каргой – бабушкой девушки, воины с плохо сдерживаемым желанием разглядывали Рубальсу и отпускали в ее адрес самые смелые комплименты, какие могли позволить себе в присутствии евнуха.
Наконец сделка была заключена и деньги уплачены. Кошель евнуха изрядно уменьшился в объеме. Теперь Симбану не терпелось вернуться в Фараад с добычей и он, казалось, совершенно забыл о том страхе, который вызывала у него дорога через пустыню.
Не в силах терпеть до утра, евнух еще затемно поднял Зобала и Кушару, и, захватив не совсем проснувшуюся Рубальсу, все трое покинули спящую деревню.
Полдень с его раскаленным добела солнцем в темно-синем зените застал их глубоко посреди бурых песков и похожих на железные зубы скал Издрели. Дорожку, по которой они шли, едва ли можно было назвать тропой. Несмотря на то, что в этом месте Издрель имела в ширину от силы тридцать миль, немногие путешественники отваживались преодолеть несколько лиг по этим кишащим демонами землям. Большинство предпочитали делать огромный крюк к югу от опасного запустения и шли по дороге, следовавшей вдоль Воза почти до самого его устья на берегу Индаскийского моря. Этой дорогой часто пользовались пастухи, и она считалась безопасной.
Кушара был великолепен в своих бронзовых чешуйчатых доспехах. Он ехал впереди небольшого отряда на рослой пегой кобыле в обшитом медными пластинами кожаном нагруднике. За ним на черном мерине, которого ей послал Хоураф, ехала Рубальса, облаченная в красный домотканый плащ. Сразу позади нее следовал Симбан. Евнух боялся лошадей и верблюдов, и поэтому для своих поездок всегда использовал серого неопределенного возраста осла. Он и сейчас тяжело и внушительно восседал на нем в пестром наряде, окруженный со всех сторон пухлыми чересседельными сумками. В руке Симбан держал поводья другого осла, который буквально падал под тяжестью нагруженных на него бурдюков с вином, сосудов с водой и других припасов. В арьергарде на нетерпеливом жеребце, который непрестанно беспокоился и фыркал в удилах, ехал Зобал. Стройный и жилистый, он сидел в седле в легкой кольчуге. Лук он снял с плеча и держал в руках. За его спиной был колчан со стрелами, которые придворный маг Амдок пытался подготовить для схватки с демонами, читая над ними какие-то странные заклинания и вымачивая в сомнительного вида жидкостях. Зобал скорее из вежливости учтиво принял стрелы, но позже с удовлетворением заметил, что колдовство Амдока нисколько не повредило их железным наконечникам. Кушаре Амдок тоже предложил заколдованное копье, но тот наотрез отказался от подарка, сказав, что и со своим собственным испытанным оружием сможет противостоять козням какой угодно нечисти.
Из за Симбана и двух ослов отряд двигался с черепашьей скоростью. Однако они надеялись к ночи преодолеть самую заброшенную и дикую часть Издрели. Хотя Симбан и продолжал смотреть с сомнением на мрачное запустение, его теперь больше занимала ценная добыча, чем воображаемые бесы и ламии пустыни. Погруженные в любовные мечтания Зобал и Кушара почти не обращали внимания на то, что творилось по сторонам.
Всю утреннюю часть пути Рубальса провела в молчании. Вдруг она закричала. Ее приятный нежный голос дрожал от тревоги. Все натянули поводья своих скакунов, и Симбан засыпал девушку вопросами. Рубальса ничего не ответила, только указала рукой на юг к горизонту, где, как только сейчас заметили путешественники, собиралась странная непроглядно черная тень. Она уже совсем скрыла от взгляда дальние холмы и закрыла значительную часть небосвода. Это было не похоже ни на облако, ни на песчаную бурю. Развернувшись полукругом, тень стремительно приближалась к путешественникам. Через минуту или даже меньше она черным туманом легла на тропу спереди и позади них, и два крыла тени, двигаясь на север, сомкнулись и заключили их в кольцо. После этого тьма остановилась и замерла на расстоянии не меньше сотни футов от них. Непроницаемой отвесной стеной она окружила путников, и только над их головами оставалось небольшое отверстие, через которое внутрь проникали лучи солнца – далекого, маленького и бесцветного, словно смотришь на него со дна глубокого колодца.
– Аи! Аи! Аи! – завыл Симбан, пытаясь поглубже укрыться среди своих мешков. – Я так и знал, что с нами обязательно приключится какая-нибудь чертовщина!
В тот же момент громко заревели оба осла, и лошади с неистовым ржанием и визгом задрожали под своими седоками. Только жестоким ударом шпор Зобал смог заставить своего жеребца приблизиться к кобыле Кушары.
– Может, это просто какой-нибудь дурацкий туман, – сказал Кушара.
– Что то я никогда раньше такого тумана не видел, – с сомнением ответил Зобал. – Пару здесь неоткуда взяться, но мне кажется, так должен выглядеть дым семи адских кругов, о которых люди рассказывают, что они будто бы лежат под Зотиком.
– Давай подъедем чуть-чуть поближе, – сказал Кушара. – Я хочу посмотреть, выдержит ли эта тень удар копья.
Сказав пару слов утешения Рубальсе, они попытались подъехать к мрачной стене но, сделав несколько шагов, лошади заартачились, захрапели, покрылись потом, и их никак нельзя было заставить сдвинуться с места. Кушаре и Зобалу пришлось спешиться и продолжить свой путь пешком.
Воины приближались к тени с осторожностью, ведь они не знали, с чем предстояло иметь дело – ни что это было, ни откуда оно взялось. Зобал наложил стрелу на тетиву, а Кушара выставил перед собой тяжелое копье с бронзовым наконечником, как будто шагал навстречу готовым к бою рядам противника. Когда они подошли вплотную, мрак не расступился перед ними, как обычный туман, а стоял непрозрачной завесой.
Кушара уже был готов метнуть свое копье, как вдруг без какого-нибудь предупреждения прямо перед ним из темноты раздался вселяющий ужас грохот барабанов, рев труб, звон цимбал и звяканье доспехов, грубые голоса, топот множества закованных в броню ног по каменистой земле. Изумленные Кушара и Зобал отпрянули, но грохот продолжал расти и шириться, пока его воинственные звуки не заполнили все пространство, в котором странная ночь заперла путешественников.
– Воистину, мы окружены! – крикнул Куша-ра своему спутнику, когда они вернулись к лошадям. – Похоже, какой то король с севера наслал на Йорос целую армию своих приспешников.
– Да, – сказал Зобал, – но странно, что они никак не обнаруживали себя. Эта тьма… Клянусь, это совсем не простая темнота!
Прежде, чем Кушара успел возразить, воинственные крики и шум резко прекратились. Теперь, казалось, все пространство было заполнено грохотом бессчетного количества трещоток, шипением тысяч огромных змей, хриплыми криками птиц, пророчащими несчастье. Затем к наводящим ужас звукам прибавилось непрекращающееся ржание лошадей и безумный рев ослов, на фоне которых еле слышны были крики Рубальсы и Симбана.
Кушара и Зобал тщетно пытались усмирить своих скакунов и успокоить сходящую с ума от страха девушку. Было ясно, что никакая армия смертных не могла угрожать им. Звуки же за завесой тьмы продолжали меняться, злобные завывания и рев исчадий ада оглушали их своей мощью.
