– Познать себя? – повторил сын с недоверием и лёгким оттенком пренебрежения. – Всё не может быть так просто?
– Просто? Самое сложное в человеческой жизни – это познать себя. Кто мы такие? Что мы такое? Для чего родились на свет. Рано или поздно этим вопросом задаётся любой, в ком разума чуть больше, чем просто на то, чтобы есть. Зачем мы существуем? Почему мы существуем? И – почему когда–нибудь перестанем существовать? Что есть жизнь, и что такое – смерть?
– Ну, это же просто. Что об этом много думать?
– Просто? Тогда расскажи мне, племянник, что такое жизнь?
Ангэй открыл рот, чтобы найти ответ и… закрыл его. На лице его проступило замешательство.
– Это же просто! Жизнь – это когда человек дышит, ходит, разговаривает, ест. Когда он здесь и сейчас.
– А смерть?
– Когда он остановился, как часы и больше не заводится, – с мрачным торжеством взглянул на Атайрона сын.
– Но зачем боги, создав человека, сделали его смертным?
– Я не знаю. И мне не интересно это знать.
– А если бы ты сегодня сам остановил часы для твоей мамы, и она больше бы не завелась, тебе было всё так же неинтересно?
Ангэй побледнел и стиснул зубы, зло и упрямо. Кулаки у него тоже сжались:
– Ты хочешь, чтобы я учился? Я согласен. Ты прав, я не хочу больше причинять маме боль. Моя Сила опасна и… ей нужна узда. Тут не поспоришь. Но эту вашу географию я учить не стану. Не нужна она мне.
– Правда?
– Да зачем она мне сдалась?!
– Ты ведь собираешься летать на драконах, дорогой мой племянник?
– И твой будущий король, – не удержался сын от возможности раздуться от важности, как первый индюк во дворе. – Да, дядя, собираюсь. Но при чём здесь география?
– Для того, чтобы улететь и вернуться, нужно знать, куда лететь. Где север, где юг; где моря, где океаны. Где какие народности живут, кто нам враждебен, кто – нейтрален, кто – союзник. Король, не различающий страны и континенты, не знающий другие нации – разве он не жалок? Чтобы призвать к себе дракона, нужно дать ему координаты места, куда ему лететь.
– Ладно, не продолжайте, дядя, – ледяным голосом оборвал Атайрона Ангэй. – Я вас понял. И – вы правы. Я стану учить вашу географию, чтобы летать на драконах.
– Вам так же придётся учить историю, чтобы, став королём, не повторять ошибок других королей, что жили до вас. Математику, чтобы ваш министр государственный казны вас не обворовывал; право, чтобы понимать, что творят ваши законники; литературу, музыку, рисование и танцы, чтобы нравиться прекрасным дамам; ну, и конечно же, обязательно – владению оружием и обучение магическому искусству.
Во время этой пламенной речи выражение лица у Ангэя менялось от гневного к расстроенному и в итоге скорбно вытянулось, как у лошадки.
– Вы правы, дядя, все эти науки пригодятся будущему королю, – со вздохом признал он и добавил, строптиво вскинув голову. – А жить будущему королю полагается, или только учиться, учиться и учиться во благо своих подданных?
– Вы можете пожить в свободное от учёбы время, – стараясь погасить улыбку, ответил Ангэй.
– Понятно. Значит – нет. Если хотите знать моё мнение, быть королём на самом деле – отстой.
Последнее словечко сын подхватил от меня – каюсь. Это из той же серии, что и «Пингвин».
– В любом положении есть свои плюсы и минусы, мой король, – весело отозвался Атайрон. – Крестьянам не приходится так много учиться, зато у королей перспективы куда интереснее.
Глава 12
Прибытие корабля из Оруэлла было приятным событием. Личные вещи – это хорошо, но куда большее значение для меня имели люди. Особенно порадовало то, что Турхан Бэш, моя неизменная подруга, наперсница и правая рука снова была рядом.
Наши отношения с Турхан – отдельная песня. Их нельзя было бы назвать дружескими, потому что дружба, в моём понимании, нечто другое – это разновидность любви, созвучие и бескорыстие, уважение. Истинная дружба, как и истинная любовь – всегда дар. И то, и другое можно потерять и обрести, но не нужно покупать или заслуживать.
Турхан же была весьма… интересная личность. Её преданность измерялась выгодой, что она получала за услуги и страхом перед наказанием, грозящим за измену. Ей нравились придворные интриги, нравились дворцовые игры, во всём этом она была словно рыба в воде. Даже любовников эта особа выбирала из соображений возможности вплести их в свой гобелен интриг, интрижек, многоходовок. Я подозреваю, что важен был для неё не столько сам результат, сколько сама игра.
Её моральные принципы казались мне сомнительными, жизненные установки – по обстановке, то раздражающими, то забавными. Турхан был истинной придворной, эгоисткой до мозга костей, умеющей по-настоящему думать только о себе. Но в то же время она умела быть полезной. Никогда не ошибалась там, где следовало понять интриги других интриганов. Умела любого подкупить, запугать, задобрить при случае. Я понимала, что она всеми силами старается иметь рычаги воздействия и на меня, и потому, отдавала сомнительные приказы только в устной форме, как порой не пыталась плутовка получить письменные свидетельства. От сказанных слов всегда можно отказаться или заявить, что тебя неправильно поняли, в то время, как письменные доказательства – это всегда письменные доказательства.
В общем, я никогда не назвала бы Турхан моим другом, но и просто слугой она для меня тоже не была. Наперсница, сообщница, тёмная сестра. Её советы всегда были сомнительны с точки зрения морали, но всегда максимально действенны по своей эффективности.
Я была рада видеть её улыбчивое подобострастное лисье личико.
– Госпожа моя! – протянула она ко мне руки и я, против воли, протянула свои с улыбкой в ответ.
Сжав мои пальцы, Турхан присела в реверансе.
– Рада, что вы прибыли.
– На море разыгралась ужасная буря. Нам гоняло по волнам, как пробку, – блестя зубами в улыбке, проговорила она.
В следующую секунду улыбка сошла с её лица:
– До меня дошли слухи о вашем нездоровье. Госпожа, я надеюсь, что во дворце вас встретили подобающим образом?
– Более того, – отняв руки я уселась в кресле, кивнув моей компаньонке на место напротив меня, разрешая сесть. – Моё дурное самочувствие – дело рук драгоценного моего сыночка. Магический выплеск.
– О, госпожа. Это моя вина. У него и раньше было несколько раз нечто подобное, но я сочла за лучшее это скрыть.
– Почему? – нахмурилась я.
– Потому что у вас было столько забот и поводов тревожиться, вам нужно было сосредоточиться на том, чтобы одолеть королеву-мачеху и…
– Впредь буду благодарна за возможность самой решить, что для меня важно, – вскипела я, впрочем, тут же пожалела о моей вспышке.
