– Конечно. Я так и думал.
Сколько сарказма может быть в ребёнке, которому ещё и полных шесть лет не исполнилось?
– Если ты будешь против, я прислушаюсь к твоему мнению.
– Но дядя будет лучше служить нам, если мы станем одной семьёй? Но разве не может случиться так, что когда придёт время, дядя Атайрон не захочет отпускать бразды правления и передавать их мне?
– Никогда нельзя ни о чём зарекаться заранее, но до сих пор брат твоего отца ни разу не нарушал данного им слова. И твой отец полностью полагался на него.
– И умер.
– Когда не послушал старшего брата и меня, а поступил по-своему.
Ангэй поморщился:
– Звучит, как нравоучение.
– Возможно, это оно и есть.
– Мне надоели эти розы. И эти разговоры. Я хочу полетать на драконах. Мы слишком давно этого не делали.
– Вряд ли сегодня я готова к полётам. Кроме того, вы пока слишком малы, чтобы в одиночку управлять драконом.
– Пингвин отлично слушается.
– Нет, Ангэй! – строго сказала я.
Со всей строгостью, на какую только была способна. Недовольно насупившись, сын убежал вперёд – дальше бросать камешки в море.
Мне показалось, что ветер поменялся. Теперь он стал куда более пронизывающим и холодным. Ох уж этот, переменчивый климат Чёрных Земель, окружённый с одной стороны горячими пустынями, а с другой – холодным серым океаном.
Вторую половину дня я провела в своём новом кабинете, разгребая финансовую отчётность. Я сама потребовала, чтобы мне предоставили документацию обо всех тратах во дворце. Статей было много, все они были в далёко от нормально-читаемого состояния. Словно кто-то специально путал приходы и расходы. Основной статьёй расходов были продуктовые траты, так же большое количество денежного содержания уходило на горячую воду и топку в каминах дворца. Фрейлины (или как они тут назывались?), опять же, обходились в копеечку. Балы, пиры, праздники с танцовщицами, охота и прочие развлечение, содержание лошадей на конюшне, покупка драгоценностей для дам при дворе – траты, траты, траты…
Но и доходы были немаленькими: пошлина с торговли, налоги с феодалов, неплохие урожаи последних лет.
По документам все складывалось вполне неплохо, но я редко доверяю документам. Наверное, потому, что в свою бытность, в прошлой жизни сама умела прекрасно составлять отчёты, в которых реальность отображена как «тип-топ» даже если на самом деле полна *опа.
На следующий день я твёрдо решила полетать немного на Молнии, нагрянув к подданным с должным уровнем неожиданности.
Вечером Атайрон нанёс мне визит. Он был неистощим, неумолим, неутомим в своей страсти. Поначалу мой настрой был весьма далёк от романтического. Для себя я это объясняла заботой и состоянии дел в стране (ну, да, я такая вот нужная! Пять лет стояла Цитадель без меня, и ещё век простоит – но чувство собственной важности ещё никто не отменял, да?), но на самом деле меня тяготил разговор с сыном.
Я очень старалась быть страстной и нежной, но загружённый мозг женщины не лучшим образом влияет на её сексуальность – больше мыслей в голове, меньше отзывчивости в нервных рецепторах половой сферы. Никуда от этого не деться. Мне казалось, что мои заморочки остались в тайне, я даже оргазм, в конце концов испытала, так что вопрос Атайрона:
– Что сегодня не так? – стал для меня неожиданностью.
– Всё так! Было просто чудесно!
– Возможно, только ты всё время норовила ускользнуть от меня в свои мысли. Что такое? Снова думаешь об этой Грассьон? Она того не стоит.
– Нет, не думаю. Я верю тебе и… дело в Ангэе.
Атайрон хмыкнул, отбрасывая волосы с лица:
– Что он опять затребовал? Полёты на драконах?
– Это, конечно, да.
– Не волнуйся. Драконье Логово надёжно защищено. Я лично выставлял Охранные Заклинания и без моего ведома там мышь не пролетит.
– Мыши не летают.
– Летают, если они – летучие.
– Меня беспокоят не мыши. Ангэй задавал вопросы о нас с тобой.
Атайрон приподнялся, опираясь на локти и несколько секунд смотрел мне в лицо:
– И?.. Что он спрашивал?
– Правда ли, что я собираюсь выйти за тебя замуж. Но это полбеды. Второй вопрос меня просто обескуражил.
– Да ну? Чем тебя можно обескуражить?
– Ангэй очень серьёзно интересовался, кто из вас с Эвилом действительно его отец.
Усмешка, даже наигранная, после моего заявления, сошла с лица Атайрона.
– Проклятье! Они посмели донести грязные сплетни даже до ребёнка!
– Как я понимаю, сплетни ходили уже давно?
Лицо Атайрона потемнело ещё больше:
– Тебе правду сказать?
– Конечно.
– Они начались ещё при жизни Эвила. Возможно, именно поэтому наша мать решила выбросить тебя из нашей жизни, устранив яблоко раздора. Многие считают, что я убил брата, чтобы завладеть его женой.
– Но это же бред! Ты до последнего пытался его спасти.
– Ты это знаешь. Я – это знаю. По счастью, мать это тоже знает. Я любил тебя, не отрицаю, но…
– Тебя не в чем упрекнуть.
– Мы оба знаем, что это не совсем правда. У меня были моменты слабости. Но что можно сделать со своими чувствами?
– Не давать им ходу, – заправила я выпавшую прядь волос обратно за ухо. – Дело не в правде. Нашим врагам нужна не истина, а – повод. Возможность объявить наши притязания незаконными.
– Именно. Сомнения в отцовстве Эвила делает притязания Ангэя на трон незаконными.
– Проклятье! – не сдержавшись, выругалась я.– Но если это так, разве не роковой ошибкой стало то, что случилось между мной и тобой? Мы только плеснули масло в огонь?
– Анжелика! – резко поднявшись на ноги, Атайрон набросил халат на мускулистые, широкие плечи, скрывая от моего взгляда накачанные, твёрдые полукружия ягодиц и узкие бёдра. – Неужели ты думаешь, что если мы оба дадим обед целомудрия, отказавшись от своих чувств, это хоть что-то изменит? Наши враги не испарятся подобно утренней росе с восходом солнца – увы, нет! Мы откажемся от своего кусочка счастья, то проблемы этим не решим. Единственны человек, за которым я признавал право разлучить меня с тобой мёртв, а всё остальное? – он упрямо вздёрнул острый волевой подбородок. – Все остальные преграды я разрушу.
– Но разве это не усложнит и без того сложное положение? Разве не поставит под сомнение право Ангэй на трон его отца?
– У прадедов Ангэя было до черта прав – и что? Право – ничто без решимости воспользоваться им; без силы и воли. Я твёрдо знаю, чего хочу: тебя и власть. И горстка амбициозных лордов, даже объединившись между собой, мне не помешают.
