Ноги сами понесли меня наверх. Я зашел в ее комнату и принялся искать хоть что-нибудь, что могло бы развеять мои подозрения. Костюмы, которые она нашила себе для заданий, дорожные платья, заколки, украшения…
Мое сердце пропустило удар, и я перестал дышать, когда нашел то, что ей не принадлежало. То, что должно было находиться в запретном для нее месте. Книга. Моя книга, которая лежала в моем тайнике под кабинетом. Что она делает у нее?
Глупо, как же непозволительно глупо, я продолжал оправдывать ее до последнего. И только в этот момент, когда в моей руке были доказательства, я вдруг осознал, как сильно ошибался. Как я был слеп и глуп, что доверился ей.
Она приехала ко мне в дом сама, я не приглашал ее, но она осталась со мной работать, несмотря на то, что почти никто не оставался. Та же Карима…
Ведь и она пыталась проникнуть в мой дом, но не выдержала.
А Летта…
Ну конечно. Она ведь хотела получить работу в Департаменте, а ей поручили вывести меня на чистую воду. Сжимаю кулаки в бессилии, понимаю, что нелегальное проживание – это меньшее из зол. Что она рассказала тем, кто ее нанял? Знают ли они о моей тайне?
Какой же я идиот! Доверить подобное ей…
Хотя она ведь действительно отлично играла свою роль. Я ей поверил, хотя уже давно разучился это делать. Какое невыносимое предательство от той, кого я допустил так близко. За что, Летта? Неужели для тебя это ничего не значит?
Кави все-таки оказался прав, именно она предала меня в конце концов…
Спускаюсь вниз неторопливо, дом звенит тишиной, разбивая меня на тысячи осколков. Пусто и холодно. Нет звонкого смеха, нет улыбок, спокойной уверенности и мира. Все исчезло. Абсолютно все…
Не помню, как оказался в кабинете, замер у открытый дверей в сад. Кабинет пульсировал отрешением и изгнанием. Я не хотел больше здесь находиться.
Но к моему удивлению в коридоре раздались шаги. К моему великому сожалению я научился их узнавать. Я знал, кто пришел, но почему-то это, словно кромка льда, затянуло мои сердце и душу.
– Ран, – ее голос дрожит, она не смеет подходить ближе.
А я не могу ее видеть. Боюсь себя, боюсь, что если хоть на мгновение увижу, причиню ей вред.
Нет. Боюсь, что прощу ее.
Нельзя.
– Ран, я… – слышу, как она начинает плакать, – это все ир Зарцэн. Он специально все организовал. Но ты не волнуйся, – силится улыбнуться, – я все исправлю. Ран, я…
– Ты причастна к этому? – Спрашиваю тихо, но дом слишком пуст, чтобы не услышать меня.
– Нет! Я этого не подстраивала! Я клянусь тебе! Я не знала!
– Скажи мне честно, – прошу обреченно, потому что понимаю, что не хочу получить ответ на свой вопрос. – Ты работала на него?
Какой же я дурак! До самого последнего момента я надеялся, что она скажет «нет» и развеет все мои тревоги и страхи. Но она молчит и только всхлипывает.
– Ран, я…
– Замолчи, – приказываю и она подчиняется.
Мне любой в этом мире подчинится, если я этого пожелаю.
Молчим. Я не хочу уходить, не хочу покидать последнее место, где моя вера все еще была жива. Знаю, что она уже мертва, знаю, что все закончилось, но… мы так бесконечно держимся за призраки наших желаний, что готовы обманывать себя ими до последнего вздоха.
Сегодня моя недостижимая гора, которая всегда была моим ориентиром, еще более недостижима, чем обычно. Пошел первый снег, сначала слабый, неуверенный, как поступь зверя на новую территорию. Но потом поднялась буря и началась метель. Моя гора потерялась за снежной завесой.
Пора встретиться со своими призраками сумрака.
Медленно разворачиваюсь, пробую не смотреть на нее, но она подходит ко мне и молит о прощении.
– Я клянусь тебе, я тебя не предавала. Что бы ты обо мне не думал! Я клянусь!
Прикрываю глаза, потому что не хочу ее больше видеть. Привлекаю ее внимание движением, демонстрирую ей мою книгу. Ахает и задыхается от рыданий.
– Я ее не читала! – Заверяет. – Да, я действительно работала на него, но это все в прошлом! Я уже давно сказала ему, что не буду искать ничего в твоем доме! Поэтому он так поступил! Он хотел, чтобы я нашла против тебя хоть какие-то доказательства, потому что нашел меня лучшей в своем деле! Но в итоге, когда я тебя полюбила, ир Зарцэн понял, что вручил свое оружие тебе! Ран! – Она схватила меня за рукав. – Пожалуйста, поверь мне. Я всегда буду верна тебе. Я клянусь тебе!
– Можешь переждать бурю, – продолжаю отворачиваться, – собрать вещи и уехать.
– Ран! – Не дает мне уйти. – Пожалуйста…, дай мне шанс.
Шанс. Как глупо это звучит от предательницы. Думал ли я, что все так обернется? Конечно же, нет. Но урок я из этого извлек: верить можно только самому себе.
Значит одиночество.
Беру ее и отстраняю от себя, потом быстро ухожу, слушая невыносимые рыдания. Не хочу жалеть ее, не хочу проявлять какие-то чувства. Но разве же можно так просто выгнать из своего сердца ту, которую люблю?..
Мне нельзя быть таким эгоистом, я должен позаботиться о своих родных и близких. Это должно меня теперь заботить. Вот, кто не предавал меня никогда. Вот, кто нуждается во мне. Я должен их спасти.
Снова.
Глава тридцать вторая
Валетта
– Слушается дело номер 4376, – объявил секретарь заседания, – нелегальное размещение и содержание иностранных граждан в частном доме без документов и официальных разрешений.
Все жители дома Кайтранов расположились в зале на свободных скамьях. Судья по традиции был во всем черном и располагался за кафедрой в ожидании процесса. По давней традиции главный судебный зал был огромным, дабы вмещать в себя много народу. Стены украшали изображения богов справедливости, судебных дел и карающих преступников блюстителей законов.
Ран тоже был в зале, пытался собраться с мыслями и какими-то бумагами. Как представитель Департамента (все еще), я добилась рассмотрения дела через два дня после того, как жителям дома Кайтранов предъявили обвинение. Обычно заседания такого типа рассматривались в срок до 90 дней, но я по-прежнему была хороша в юриспруденции.
– Защитник подсудимых, представьтесь! – Потребовал судья.
Как и в случае с любым делом, судье было за пятьдесят и на его глазах была плотная, непроницаемая повязка. Он должен был судить справедливо, ему достаточно было только слышать, что говорят подсудимые, защитники и свидетели.
Ран уже открыл было рот, но я не позволила ему даже воздуха в грудь набрать.
– Валетта ри Крос’ери! – Громко объявила я и это тут же было записано в протокол.
Я подошла к кафедре защиты и заставила Рана отойти чуть в сторону. Он был недоволен, но по-прежнему избегал смотреть на меня. Это резало меня изнутри, словно ножами, но заставить его я не могла.
