– Давай приготовлю тебе покушать, – примирительно предлагает.
Идем вниз, не могу, замираю каждый раз, когда она движется, когда она дарит мне улыбки, поцелуи, прикасается… не могу от нее оторваться, повсюду следую за ней. Касаюсь, обнимаю, заявляю свои права.
Моя, эта моя женщина. И она выбрала меня. Меня. Ни кого-то еще.
Кормит. Это… за всю свою жизнь не ел ничего вкуснее. Думаю, подозреваю ее в колдовстве, но… как может этот свет?..
– Они что-нибудь говорили тебе? – Спрашиваю строже, но не потому, что злюсь на нее.
Сидит у меня на коленях, обнимает, делает вздох, когда вспоминает.
– Они хотят меня на свою сторону, – спокойно рассказывает.
Опасаюсь.
– И… что ты им сказала?
Улыбается, ловит мои сомнения поцелуем. Как же я счастлив в эти моменты…
– Мне не нужен свет, когда со мной мой прекрасный Темный Принц, – нашептывает, опьяняет.
Не могу… сжимаю ее тело, еле сдерживаю своего зверя. Он требует, жаждет сближения… почувствовать, как будет внутри…
Глубокий вздох. Кто сказал, что они помогают?
Смотрит в самую душу, готовится, а я… сдержаться. Любимая, знала бы ты, чего мне стоит сдержаться.
– Я поняла все в тот самый миг, – уже накрывает своим откровением. Понимаю ее, но она продолжает. – Когда увидела тебя в первый раз. Я знала, что ты – мой мир. Знала, что только тебе суждено стать моим. Тебе я буду принадлежать…
Сжимаю ее сильнее, обнимаю. Только бы не сорваться. Как же хочется сорваться…
Закапывается в мои волосы, обжигает дыханием.
– Это было страшно, но… я не сомневалась. Ни одного мгновения я в тебе не сомневалась. Боялась, что ты меня не полюбишь… не сможешь меня полюбить…
Последняя капля, ловлю ее поцелуем, обнимаю, показываю, насколько сильно люблю ее. Душа сливается, сердце выпрыгивает из груди.
– Не говори так, любимая, – приближаю к себе снова и снова. Заглядываю ей в глаза, улыбаюсь, успокаиваю… – Я влюбился в тот первый миг, когда ты нашла во мне нечто иное. Никто в этом мире никогда не смотрел на меня так. Твои глаза, твое доверие…
– Утешение, – вспоминает, глаза блестят.
– Надежду. Поддержку. Защиту.
Роняет слезы откровения, ловлю их поцелуями, успокаиваю. Прижимается, ищет… утешение. Всегда.
– Ты самое дорогое для меня в этом мире, – обнадеживаю, – мое счастье, чистое, полное. Люблю тебя, как никто никогда не любил. Знаю точно, потому что… умею совсем иное. Не любить, далеко не любить… но тебя…
Еще один поцелуй, улыбается, ей это нужно.
– У меня есть одна идея, – улыбаюсь в ответ, беру ее за руку и веду в зал на первом этаже.
Там – ничего, кроме проигрывателя и старых пластинок. Подвожу ее к ним и выбираю…
– Я не знал, что ты любишь слушать, – признаюсь, – поэтому взял все пластинки, какие были.
Роняет всхлип и крепко обнимает сзади, дрожит, пытаюсь обернуться, но она не дается. Трогает… как же я люблю ее такие эмоции. Это то, что принадлежит нам, то, что принадлежит только мне. Мое, она – моя.
Все-таки оборачиваюсь, она не отпускает, беру ее за руку и веду чуть в сторону, начинаем танцевать под Unchained Melody. Улыбается, глаза искрятся счастьем. Вечность готов тонуть в них…
– Тэон, – зовет меня, прижимается, – ты угадываешь все мои желания, но я ничего не знаю о твоих. Что ты любишь?
– Тебя, – заверяю и целую в лоб.
Смеется, приятно.
– Это-то понятно, – хитрит, – а что еще?
Все, что с тобой связано, конечно же. Люблю делать тебя счастливой, люблю твою улыбку, твой запах, твои ласки, твой голос. Могу продолжать бесконечно, но… знаю, чего она хочет. В игру вступает… наша связь.
– Раньше думал, что люблю бифштексы, но когда ты стала меня кормить, я полюбил любую еду, – рассказываю, она улыбается, радуется, – «Королевскую битву», звук, когда пером по бумаге пишут. – Смеется, удивляется, запоминает. – Люблю время перед грозой, знаешь? Когда темные тучи нависают, время перед бурей. А еще люблю зеленый цвет. По мне не скажешь, – ухмыляюсь, а она хохочет, – но люблю. Когда заведем детей, обязательно сделаю в их комнатах что-нибудь зеленое. Стены или игрушки, знаешь?
Ее глаза искрятся счастьем, наполняются слезами, улыбается, светится изнутри.
– Ты… – делает перерыв на вздох – думал о наших детях?
– Ну конечно же, – прижимаю ее к себе, – первым будет мальчик. Ты смотри, постарайся, – хохочет, – потому что девочке с именем Тэон будет тяжеловато, знаешь ли.
Снова заливается хохотом. Как же я люблю, когда она смеется.
– И девочка, – подхватывает она, когда чуть успокаивается, – обязательно будет девочка.
– Как назовем?
– То есть всех мальчиков называешь ты, а девочек я?
– Ну ладно, я оставлю для тебя пару мальчиков.
– Так нечестно! – Дуется, щекочу, хохочет. Ее смех это душа нашего дома. – Давай хотя бы по очереди.
– Хорошо, – киваю. – Но у меня есть предложение.
– Так не честно, очередь не твоя, – надувает губки.
Как это мило. Целую ее, потому что устоять – даже пытаться нечего.
– Ладно уж, предлагай, – сдается.
Делаю небольшую паузу, убираю прядь ее алых волос, осторожничаю, не знаю, как она к этому отнесется. Но…
– Эвелин, – все-таки озвучиваю полушепотом.
Замирает, смотрит мне в глаза сначала с мольбой, но потом… потом снова она это делает. Доверяет. Свое имя. Самое священное, что у нее есть. Прижимается, улыбается, расслабляется…
Принцесса…
Продолжаем кружиться в танце, допускаю возможности, сердце колотится, она это чувствует, не пытается спугнуть. Ждет.
– А когда родится еще один мальчик… – осторожнее – мы назовем его… Сэт. В честь отца.
Снова замирает, поднимает голову… как же нежен ее взгляд.
– Ты… доверяешь мне свое имя?
– Я твой, Руби. В твоих руках мое сердце, моя душа. Теперь и моя жизнь.
Перестает дышать, застывает, дрожит, делает глубокий вздохи. Требуется время прежде, чем она привыкает. Еще один вздох, успокаивается. Снова кружимся в танце. Снова я в своем личном раю. Нашем…
– Давай-ка теперь ты предлагай, – тихо шепчу я под очередную песню.
Улыбается, обнимает меня… и в этот момент я абсолютно счастлив.
Глава седьмая
Руби
Стою у окна в спальне и наблюдаю за тем, как Тэон обходит дом и накладывает защитные заклинания. Немножко нервничаю, потому что сегодня суббота, мне нужно поторопиться и ехать к Эриху.
