Другое, это другое. Мягкое, родное, надежное, нечто крепкое, цельное, очевидное и недостижимое никем другим.
Улыбаюсь, целую, прижимаюсь.
– Это не твоя вина, – заверяю. – Ты не мог знать, что паучиха зайдет так далеко.
– Я разорву эту тварь, – обещает. – Ей не жить.
– Эрих найдет сердце и…
– …я и без сердца найду к ней подход, – несколько пугает своей решимостью.
Но это мой дьябольер, поэтому – улыбаюсь от осознания, что это ради меня.
– Эрих сказал, что она специально провела ритуал защиты, – объясняю.
– Но подписала себе смертный приговор, когда посмела к тебе прикоснуться.
– Как же хорошо, что ты у меня есть, – улыбаюсь.
Улыбается в ответ и снова целует. Погружается в меня. Скучал. Как и я. Только сейчас понимаю, что я безумно по нему скучала! Я люблю его, он нужен мне, а ни кто-то другой. Верно.
– Что просил колдун взамен? – Спрашивает Тэон.
Так, а вот об этом я не подумала. Быстро соображаю, пытаюсь не выдавать себя.
– Пока ничего.
– Не волнуйся, я схожу к нему и откуплюсь.
– Не стоит, – осторожно возражаю, – если он что-то попросит я тебе скажу. Все-таки он помог мне, не хочется портить с ним отношения.
Улыбается.
– Почему ты решила, что я буду действовать силой?
– Не так, скорее – без победы ты не вернешься.
Почему-то в этот раз он ухмыляется, но как-то притворно.
– Руби, – призывает смотреть ему в глаза, – мне нужно будет уйти. Но в этот раз ты останешься здесь. Сюда никто не сможет пробраться, даже бог.
– Тэон… – да наплевать мне на вторжение – когда же мы сможем быть вместе?
Делает глубокий вздох, пересиливает сам себя.
– Скоро, Принцесса. Очень скоро.
Целует меня властно и глубоко, совсем не так, как делал это Сол. Чувства зашкаливают, пронизывают, призывают. Здесь нет суккуба и его вожделения, здесь только мы вдвоем. Любимый…
Веду его на кухню, готовлю ему еду, кормлю, успокаиваю зверя. Он действительно расслабляется, вовлекается в нашу идиллию неприкосновения. Это вырвано из контекста бесконечной тьмы, но так прекрасно, что даже лучи солнца заглядывают к нам в окна, чтобы обозначить другие миры, параллельные вселенные.
Наслаждаемся каждым кусочком, каждым укромным взглядом, движением, поцелуем…
Запрещено. Мне с ним запрещено.
Но мне все равно с ним хорошо…
Близится вечер, тишину нарушает лишь музыка внизу. Тэон поставил пластинку, залечивая мои очередные душевные раны. Он восстанавливал меня, поддерживал и оберегал. За него я готова отдать все на свете…
Решение приходит не сразу, но я все же пытаюсь.
– Тэон, – нашептываю ему в губы, касаясь поцелуями. Мы лежим в нашей постели, я сверху, он проходится наслаждением по всему моему телу своими мягкими прикосновениями. – Мы ведь демоны. Что будет, когда мы останемся вдвоем?
Улыбается обещанию, тому, что не сомневаюсь. С Тэоном я действительно не сомневаюсь. Но мне надо знать…
– Наши демоны не единственное, что в нас есть, – ласково напоминает, касаниями опускаясь к низу моей спины. – Мы любим друг в друге совсем иное. Это и станет для нас нашей опорой и основой.
– Но твой демон кормится убийствами, а мой – сексом.
Улыбается, карие глаза искрятся радостью.
– Ты убиваешь во мне желание забирать жизни своей вкуснейшей едой, – заверяет, заставляет меня улыбаться. Приятно. – А я… дам тебе столько, сколько твоему суккубу не получить и от тысячи мужчин.
Волна вожделения прокатывается по моему телу. Ох… заводит одной лишь фразой. Только Тэон на это способен. Ойелет взывал к демону, Сол – к инстинкту. И только Тэон всегда взывает к эмоциям нашей близости.
Сжимает мои бедра, приближает к себе, погружаюсь в него поцелуем…
– Расскажи мне, – молю нетерпением.
Для разнообразия не сопротивляется. Хочет рассказать, но… вдруг улыбается и перекатывает меня на спину, удерживает мои руки. Желудок скручивает от предвкушения, а Тэон опускается к моим губам поцелуем. Дарит мне свои бешеные энергии, прикосновения источает дикое желание… ох… даже суккуб пьянеет от этих касаний.
Раздевает меня, оставляет в черном кружевном белье, рассматривает мое тело, затем касается губами моей шеи, сжимает мою талию, проходится язычком по ключице, закатываю глаза от удовольствия… от истинного удовольствия. Нет ничего общего между животным сексом и сексом с любимым. Это совсем другое…
Спускается ниже, в его руках уже мои бедра, язычком отодвигает ткань лифчика… дрожу от предвкушения, а он добирается поцелуями до соска… стонами отвечаю на его прикосновения, сжимаю его плечи, спину, хочу его, хочу!
Оставляет мою грудь, погружается в нее взглядом, нежно целует, чувствую тепло его губ, жар его дыхания…
Спускается ниже к моему животу, ласкает язычком каждый сантиметр. Теку, не могу сдержаться, все белье уже промокло насквозь, когда его пальцы добираются до ткани…
– Тэон! – То ли крик, то ли стон… и то и другое.
Разводит мои ноги в стороны, хочу сопротивляться, хочу его остановить, но… оказывается у кромки трусиков, смотрит на меня, улыбается, потому что пальцами чувствует, насколько я промокла… смотрю на него, пытаюсь промочить пересохшее от оглушающих глубоких вздохов горло, но…
Опускается ниже медленно, замирает у моей промежности… не хочу так, нет… мечтаю… пожалуйста…
Отодвигает ткань в сторону и опускается ниже, касается язычком клитора, и я взрываюсь немедленным оргазмом. Кричу! Выгибаюсь! Как же хорошооооооо!!!
Это другое чувство, совершенно другое чувство! Ощущаю, как в меня вливается иная энергия. Сильная, властная, непоколебимая, даже суккуб стонет от удовольствия, а Тэон…
Поднимается выше, наблюдает за мной, ухмыляется, пальцами находит дорожку ниже и скользит вверх-вниз… стонами предостерегаю, пытаюсь подтянуться, но он…
– Тэон… – молю.
Не знаю о чем, то ли чтобы продолжал, то ли чтобы остановился. Хочется, как же сильно его хочется!
– Пожалуйста… – он знает, о чем я прошу его.
Взгляд мутнеет, он подтягивается ко мне, замирает над моей мольбой, наблюдая как моя грудь заходится в бешеном ритме призывного дыхания. Наблюдает, поглощает, не может устоять…
Краем глаза замечаю, как он вытаскивает свой член… закусываю нижнюю губу и снова возвращаюсь к его глазам. Боится, как же он боится не сдержаться! Привлекаю к себе, успокаиваю.
– Все хорошо, – полушепотом заверяю. – Все хорошо…
Стонет мне в губы и… замираю на мгновение, когда он подносит головку к моей промежности, перестаю дышать, сердце колотится, его мольба и…
